Схимонах Илья в Макеевке после войны

«Вы - свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы. И, зажегши свечу, не ставят её под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме. Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного»
(Мф.4,14-16).

  «Глава всякого благочестивого жительства, - говорит преп. Макарий Великий, - и верх всех добрых дел есть постоянное пребывание в молитве».
Мы уже знаем, что постоянными спутницами и помощницами схимонаха Ильи были одни и те же верные ему женщины: девица Фёкла, вдова и странница Паша, вдова МаРия с дочерью Еленой. До знакомства с Ильёй это, по свидетельству очевидцев, были нищие, полуграмотные люди.
Пребывая постоянно при старце, т.е. пребывая теперь, подобно ему, в посте и молитве, женщины чудесным образом преобразились: все они читали Евангелие, Псалтирь, акафисты, то есть уже могли читать и на русском, и на церковно-славянском языке. Теперь это были глубоко верующие христианки, тихие, смиренные, кроткие...
У одной из этих помощниц отца Ильи - Фёклы была племянница Галина Васильевна Ванявкина.
В 1944 году племянница Галина покупает дом в одном из районов г. Макеевки - Старо-Рабочем городке. По рассказам очевидцев, схимонах Илья помогает в покупке этого дома, вложив все приношения прихожан. Однако этот факт до сих пор остался не выясненным (т.к. дочь Галины Васильевны Ванявкиной - Нина Ивановна, живущая ныне в г.Новошахтинске, сообщила в своём письме: «В 1946 г., когда отец Илья умер, мне было всего 7 лет; а о появлении в нашем доме схимонаха Ильи бабушка Фекла объяснила так: попросился пожить у нас, заболел да и остался»).
Как бы то ни было, но, поселившись в этом доме по адресу: Старо-Рабочий городок, ул. Маяковского, дом № 34 (сейчас это дом № 113), схимонах Илья больше не скитался; в этом доме старец и преставился о Господе; из этого дома его и похоронили.
Итак, в доме поселились: сама хозяйка с тремя детьми, отец Илья и его послушницы-помощницы.
Очевидцы всё-таки считают, что в этом доме у старца, уже хоть под самый конец жизни, но был собственный угол. Теперь возле дома собиралось ещё больше больных, бесноватых и вообще посетителей...
Может быть, так много теперь шло к схимонаху людей, потому что теперь у него была своя крыша над головой; а может быть, потому что люди всё больше и больше узнавали о нём...
А, может быть, души просыпались вследствие войны и горя?!.
Шаг за шагом приоткрывались новые сведения об этом Божьем человеке.

 Однако вот фамилии старца никто не знал, не пролил на этот вопрос свет никто из очевидцев.
Почему? Потому что каждый бежал к схимонаху Илье со своей бедой, своей скорбью, своими болезнями - бежал за благословением, за помощью, за исцелением.
Никого не интересовала фамилия монаха-схимника; никто не задумался и не поинтересовался, откуда он родом; кто его родители; где, в каком монастыре, подвизался пришедший в Макеевку почти в столетнем возрасте монах; откуда и почему попал старец в этот город.
Но ведь поиск очевидцев схимонаха Ильи являлся трудом благословенным - и помогал Господь в собирании каждой крупицы сведений о старце, да и фамилия дорогого отца Ильи открылась тоже с помощью Божией...

 Теперь был известен адрес дома, который стал последним земным пристанищем схимонаха Ильи.
Бюро Инвентаризации дало сведение: дом № 34 по ул. Маяковского в Старо-Рабочем городке города Макеевки цел и невредим стоит на том же месте, что и в 1946 году, только теперь - под № 113.
А в Городском ЗАГСе г. Макеевки, милостью Божией, сохранились архивы, которые открыли следующие сведения о дорогом старце:
«Илья Яковлевич Ганжа, русский, умер 17 апреля 1946 г., в возрасте 109 лет.
Проживал по адресу: г. Макеевка, Старо-Рабочий городок, ул. Маяковского, 34.
Заявитель о смерти — Галина Васильевна Ванявкина, проживающая по тому же адресу».
А так как адрес был известен ранее; имя и фамилия хозяйки дома, в котором скончался старец - тоже...
Из рассказов очевидцев к тому времени было известно, что преставился о Господе схимонах Илья в страстную среду (а Пасха в 1946 г. была 21 апреля), значит, день кончины приходился на 17 апреля...
Таким образом, предположительные сведения о последнем перед кончиной месте проживания схимонаха Ильи; о дне, месяце и годе его кончины, открытые путем поиска и опроса очевидцев, - подтвердились официальным документом, который открыл нам и фамилию дорогого старца.
 Итак, имя, отчество, фамилия, время кончины, возраст, а, следовательно, и год рождения дорогого макеевским очевидцам старца - схимонаха Ильи открылись в достоверности, благодаря помощи Божией, из архивов ЗАГСа г. Макеевки.

А в 2000 году Высокопреосвященнейший Владыка Иларион, Митрополит Донецкий и Мариупольский, Управляющий Горловской Епархией, будучи на Святой горе Афон, имея вышеизложенные сведения о схимонахе Илье, обратился в Корею (столицу Афона), чтобы навести справки относительно схимонаха Ильи: действительно ли он был Афонским монахом.
Представитель Подворья Русского Пантелиимоновско-го монастыря в Корее (столице Афона) - иеромонах Кирион, имея доступ к архивам, обнаружил в архиве Ильинского скита данные о схимонахе Илье, тем самым подтвердив:
Макеевский старец, схимонах Илья — Афонский подвижник!

 Известен печальный факт... До революции Святая гора Афон и её монахи имели постоянного благотворителя и попечителя в лице Российского государя-императора...
После свершившейся в России революции и вследствие резкого ухудшения положения, создавшегося на Афоне для монахов из России, русские монахи вынуждены были покинуть Афон...
Вынужденно покинув Святую гору Афон, многие монахи отправились в Киев, чтобы продолжать подвижническую жизнь теперь в Киево-Печерской Лавре...
Но здесь их настигло гонение безбожной власти... И тогда Божьи молитвенники уже вынуждены были скрываться от преследований гонителей, скитаясь по разным уголкам (городам или сёлам) нашей огромной страны.
Может быть (очень похоже на то!), схимонах Илья тоже проделал подобный путь: со Святой горы Афон - в город Киев, в Святую Киево-Печерскую Лавру, а затем - на Донбасс, в город Макеевку?..
Ведь есть очевидцы (хотя их очень мало, т.к. остальные свидетели вообще ничего из прошлой жизни схимонаха Ильи не знали), которые предполагают, что старец Илья в Макеевку попал из Киево-Печерской Лавры...
Но крестоносный путь дорогого нам схимонаха Ильи ещё требует исследований...
А на сегодняшний день нам, по милости Божией, достоверно известно, что в годы мрачного безбожия и гонения за веру в нашей стране, промыслом Божиим, жил в скромной Макеевке сильный верой Божий светильник - Афонский подвижник, схимонах Илья.

 А мы, дорогой читатель, продолжим наши встречи со старожилами города Макеевки, видевшими схимонаха Илью, запечатлевшими в своих сердцах на всю жизнь свою беседу с ним, встречу с ним.
Теперь, когда у схимонаха Ильи было постоянное место жительства, люди шли и ехали к нему не только из районов г. Макеевки, но и из других городов, даже очень издалека.
Теперь множество больных и бесноватых сидело, а летом и лежало возле дома схимонаха; стекались они к нему из разных мест. Очевидцы рассказывают, что Илья и больных людей и бесноватых исцелял.
Те, кто видел, как молился старец, исцеляя бесноватых, говорят, что присутствовать при этом было страшно, потому что бесноватые кричали на все голоса: и выли, и лаяли, и крутились на одном месте, и просто кричали.
Потом эти болящие затихали и уже тихо молились рядом с Ильёй, и тихо плакали, а выглядели эти исцелённые люди, как обессиленные после борьбы.

 Женщины, прислуживающие схимонаху, по его благословению, встречали и провожали людей очень ласково и кротко: всем давали Крещенской воды (Крещенская вода с тех пор стоит живая в доме многих очевидцев); просфору; людей всех на дорогу кормили, а летом во дворе стояли столы, где кормили многих.

Люди уходили от схимонаха Ильи исцелённые и получившие духовное наставление; или - благословение на какое-то дело; или, наоборот, получившие благословение не делать того, что задумали; уходили, по-новому начиная смотреть на свою жизнь, на свои поступки; уходили, унося с собой просфору и Крещенскую воду.
Люди уносили в своих душах встречу с духовной тайной, которая была так сильна, что изменяла жизнь многих неверующих, заставив впервые задуматься о Боге, о смысле собственной жизни, о необыкновенной личности - схимонахе Илье; о чуде, которое всегда совершалось при встрече с ним.

На глазах у неверующего народа монах-схимник просил Бога, мгновенно получал просимое и потом никогда не забывал поблагодарить Господа!
Никогда не забывал!
Схимонах Илья был для макеевчан примером молитвы Господу: он молился днём; молился ночью; постоянно читал Евангелие, читал Псалтирь; а если отдыхал, сидя во дворе на скамеечке, пел псалмы.

 Новую нашу рассказчицу зовут Зинаида Кирилловна Воронцова, она 1923 г. рождения. Её рассказ, как и многие другие, тоже очень интересный.
«После войны отец Илья уже жил в своём доме, - рассказывает Зинаида Кирилловна, - В доме у него было очень много икон. Возле дома всегда собиралось много больных, бесноватых, они ждали исцеления.
Схимонах Илья был очень добрым: сколько бы людей ни собралось возле его дома, все всегда были им приняты; всех выслушивал; обо всех молился; всем помогал.
Никогда не было случая, чтобы отец Илья послал прислуживающих ему женщин хоть кому-то сказать, что сегодня он болен и не сможет принять. Такого никогда ни с кем не было. Он принимал всех, да ещё так, как будто именно этого человека сегодня и ждал.
Удивляло то, что пришедшего впервые старец встречал, как очень известного ему человека. А потому запоминалась на всю жизнь человеку даже единственная встреча с Ильёй.
Вот был такой случай. Одна молодая женщина, чтобы в трудное послевоенное время как-то подзаработать денег, в разных городах покупала ходовые товары, а в Макеевке перепродавала.
Однажды в одном городе женщина эта купила для продажи много женских шарфиков.
Расплачиваясь в магазине за товар, эта женщина за 7 шарфиков не заплатила: она увидела, что продавщица не досчиталась - ошиблась, но смолчала, радуясь, что так ей ещё дешевле шарфики достанутся.
Приехав в Макеевку, женщина эта, давно мечтавшая сходить к прозорливому старцу, наконец, отправилась к нему.
Шла она, волновалась и радовалась предстоящей встрече с прозорливым схимником, у которого ещё ни разу не была, но столько о нём слышала.
Впервые переступила молодая женщина порог схимонаха Ильи, встречи с которым так давно ждала, а старец, увидев её впервые, воскликнул: «Смотрите, аферистка приехала!» На этом рассказ Зинаиды Кирилловны как будто бы и завершился...

 Прошёл год... И второго августа, на праздник Пророка Ильи, который, по словам очевидцев, являлся небесным покровителем макеевского молитвенника-схимонаха Ильи, когда могилу старца посещает множество людей, мы вновь встретились с Зинаидой Кирилловной.
Она стояла тихо у ограды могилы старца и плакала. Здесь же у могилки схимонаха Ильи Зинаида Кирилловна сказала: «Помните, я рассказывала вам о молодой женщине, которую отец Илья аферисткой назвал? Так это была я...
Когда я потом уже приходила к нему - он всегда всё про меня знал.
Если я приходила к нему, не сделав, на мой взгляд, грехов, старец приветствовал меня: «Прискакал, воробей?»
А если грех какой сотворила, он грозно так говорил: «Уходи, окаянная!»
И так страшно становилось! Ведь не рассказала ему ещё, а он всегда всё про всех провидел.
Страшно становилось от того, что ничего скрыть от него невозможно было - сразу обличит!
Что ещё рассказать - я не знаю. Пророк он был и всё!» По всему было видно, что Зинаиде Кирилловне хотелось что-то наболевшее выплакать на могилке дорогого ей старца, побыть с ним, не отвлекаясь на разговоры.
Когда мы расстались, женщина продолжала также тихонько плакать, глядя на могилку и двумя руками держась за ограду.

 Новую нашу рассказчицу, родившуюся в 1922 г,, то есть почти ровесницу Зинаиды Кирилловны, зовут Мария Игнатьевна Бормат. Вот её рассказ...
«Сразу после войны я поступила в медицинский институт. В институте вступила в комсомол; шла в ногу со временем: была очень активной общественницей, хорошо училась - избрали меня комсоргом потока.
Готовились к первым послевоенным выборам. Нам, активистам- комсомольцам было доверено, как мне тогда казалось, первое, но очень важное поручение общественное: помочь в проведении первых послевоенных выборов.
И вот я и другие комсомольцы должны были ходить по квартирам и разносить пригласительные на голосование.
С таким желанием, гордые от сознания важности этой общественной работы, взялись мы за дело.
Стали ходить по дворам: во многие двери стучим, в калитки, да в ворота высоких заборов бьём кулаками, собаки на нас лают, а никто не выходит. Столько времени зря ушло на эти походы по дворам; столько раз никого дома не заставали; одни собаки только лаем встречали нас да лаем и провожали.
Много мы, девчата-подружки, слышали о прозорливом монахе-схимнике Илье. И вот мы, три подруги, уже взрос- лые девушки: Шура, Паша и я решили сходить к старцу. Нас тогда занимал один вопрос: скоро ли замуж выйдем? И кто за кого замуж выйдет?
Слышали мы также, что все старцу гостинец какой-нибудь несут. Решили и мы что-нибудь взять с собой в гостинец: Шура отсыпала из домашних запасов немного пшена; зашли за Пашей домой, а она решила от хлебины кусок отрезать, что-бы старцу, значит, понести. Вот взяла она в руки хлебину, только кусок отрезать стала, а тут входит её мать, да и давай она на Пашу кричать: «Зачем много отрезала?!»
Вот так мы собирались... Пришли к схимонаху Илье уже во второй половине дня, даже, можно сказать, к вечеру. Постучали - вышла Фёкла! Стали мы ей в коридорчике ещё гостинцы отдавать. А старец из комнаты своей спрашивает: «Кто там пришёл?»
Не успели мы ещё ответить, а он говорит, будто мы рядом стоим, будто он видит нас, хотя он сидел на кровати и, конечно, никак видеть, что происходит в коридоре, не мог: «Зачем так поздно пришли? Возвращаться девчатам поздно не следует, страшно, поздно не ходите! А гостинцы зачем принесли? Родители ругают, что много отрезали! Зачем несли?!»
Мы вошли в комнату и увидели, что старец не мог нас видеть.
Когда мы вошли, первое, что он сделал, - это встал лицом к святому углу, где у него было очень много икон, и нас поставил рядом с собой полукругом возле святого угла и сказал: «Ну, давайте помолимся». И сам запел «Отче наш».
Шура тоже запела, Паша что-то несмело пищала, а я вообще молитв не знала, но старалась делать вид, что тоже пою.
Отец Илья после молитвы так горестно вздохнул и говорит: «Ох, как родители будут отвечать за своих детей, которых они не научили вере! Вот даже «Отче наш» не знаете!»
Ох, понесут родители за воспитание своих детей ответ перед Богом!»
Преподобный Серафим говорил одной матери: «Матушка, матушка. Не торопись учить детей-то по-французски и по-немецки, а приготовь душу-то их прежде, а прочее приложится им потом».

 Не оставил схимонах Илья нам своих наставлений, записанных на бумаге, но каждый человек, встретившийся со старцем хотя бы однажды, запечатлел в душе своей его наставления и запечатлел вместе с тем его взгляд, полный любви; его мягкий голос и интонацию, в которых чувствовалась печаль и отеческое жаление каждой души, сбившейся с пути истины, потерявшей Господа, живущей без веры в Бога.
«Когда мы собирались к схимонаху Илье, - продолжает свой рассказ Мария Игнатьевна, - мы думали, как спросить о том единственном, что так интересовало нас в ту пору: о будущих женихах. Но спросить ещё старца не успели... После того, как отец Илья разоблачил наше неумение молиться, наше незнание даже молитвы «Отче наш», он опять заговорил сам - спрашивать нам и не пришлось.
Посмотрел прозорливый схимник на нас, да и говорит: «А мысли у вас, девчата, в голове - как мухи в банке, так и жужжат! Не ко мне вы, девчата, пришли, а к гадалке! Что я вам, гадалка, что ли?!»
А мы-то ему ещё ни слова не сказали, хотя собирались о многом порасспросить.
Затем отец Илья вздохнул и говорит: «Ответа на свои мысли сокровенные ждёте? В своё время всё будет, хотя какое оно теперь это замужество!»
Мы совсем оторопели - стоим, ни одна из нас всё ещё не заговорила. А схимонах показал рукой на святой угол, где было много красивых икон, и сказал: «Вот так поставьте кровати и Богу молитесь... Какое сейчас замужество?!..»
Шура хотела спросить у старца, можно ли в кино ходить, но не спросила.
А Илья посмотрел вдруг на Шуру и говорит: «А после причастия нельзя под патефон плясать!» Мы обомлели: только вот недавно действительно такое было: Шура была в церкви, причащалась; потом мы, её подружки, пришли к ней, а Шура завела патефон, и мы танцевали, и Шура выплясывала.
А мне комсомолке-активистке, которая очень гордилась важностью своей общественной работы (ходить по дворам и агитировать на выборы), схимонах Илья, прямо на меня глядя, совсем уж для меня неожиданно и говорит: «А вы важное дело делаете! Вот важное дело делаете -бегаете по дворам да собак дразните!»

 Комсомолка-активистка, получившая в юности начальствующее право комсорга потока, с гордостью выполняла (в обществе других активистов) очень важное и, как ей казалось, требующее особого доверия дело...
И вдруг Божий прозорливец показал девушке бессмысленность и пустоту того самого дела, которым она гордилась, как чем-то нужным и очень важным: «А вы важное дело делаете! Вот важное - бегаете по дворам да собак дразните!»

 К монаху-схимнику вошли люди, недугующие одной мирской суетой; вошли больные, уверенные в своём здоровье и благополучии; не зная на самом деле, как опасно больны.
«Не ко мне вы, девчата, пришли, а к гадалке!» - сразу открыл прозорливый схимонах Илья все их сокровенные мысли.
И вот здесь, в келье монаха-схимника, девушки впервые узнали, как заблуждались, принимая скоротечное, не имеющее истинной ценности, а часто - даже пустое, за очень важное и значительное в жизни.
Здесь впервые услышали они, что истинный смысл жизни указывает нам в Евангелии Сам Господь: «Ищите же прежде Царствия Божия и правды Его, и это всё приложится вам» (Мф.6,33).

 Прежде чем перейти к рассказу следующего очевидца, хотелось бы остановить внимание читателя на одной детали. Проходят перед нами один за другим рассказы о схимонахе Илье, за каждым из которых стоит человеческая личность, рассказчик-очевидец. И именно внутреннее содержание каждой этой личности очень сказывалось на богатстве или скудости самого рассказа.
Как и в любой жизненной ситуации, один человек добр, общителен, глубок, - тогда и рассказ его глубокий, интересный, богатый; другой человек равнодушный, поверхностный, его обычно мало, что трогает в жизни, - таким скудным оказывается и его рассказ; третий, зная, что рассказ его станет его же обличением, - просто утаивает почти всю соль рассказа; четвёртый человек отзывчивый, чуткий к ближнему, живущий в страхе Божием, из деликатности, рассказывая достоверные факты, не называет фамилий.
Но обо всех этих людях, без исключения, можно сказать: встреча со схимонахом Ильёй оставила в их душах серьёзный, волнующий, незабываемый на всю жизнь след.

 Вера Семёновна Бакаляр вспоминает: «Несколько молодых девушек, кажется, нас было пятеро, отправились к схимонаху Илье: каждой хотелось узнать, что же её в жизни ожидает.
У меня не было креста. Старец повернулся вдруг ко мне и говорит: «А ты, басурманка, зачем пришла?! Ну, конечно, басурманка, ты же без креста!»
Он послал меня в церковь купить крестик: «А потом придёшь, тогда и побеседуем».
Назвал старец меня как будто обидно, но говорил он это как-то так, что обидно не было нисколько.
Доброта в нём была такая, что даже слова его, обличающие кого-то, были добрыми и не отталкивали никого.
Я пошла в церковь, купила крестик, надела на себя и только потом пошла к старцу, и тогда он долго со мной беседовал».
Вот таким коротким был рассказ B.C. Бакаляр, больше она нам ни о чём не поведала...

 И вновь рассказывает Лидия Иосифовна Плюшко: «Одна, знакомая нашей семье добрая женщина, верующая, скромная, собралась пойти к схимонаху Илье.
К ней присоединилась её знакомая, женщина гневливая, раздражительная, которая на людях всегда стремилась показать себя кроткой.
По дороге к старцу скромная женщина молчала и тихонько про себя молилась Господу: зная, что сейчас встретится со схимником-прозорливцем, она шла в сильном страхе и волнении.
Её спутница на протяжении всего пути вела себя иначе. Сначала она сказала: «Ой, я такая вспыльчивая, но не злопамятная; я отходчивая: если и вспылю — быстро отхожу».
Потом она предалась словесному самобичеванию: стала называть себя уничижительными словами, как бы хвастаясь своим смирением: «К какому человеку Божьему идём!.. А я - такая грешная просто грязная свинья! Ой, какая я свинья!»
Несколько раз эта женщина назвала себя грязной свиньёй, хотя в глубине своей тщеславной души, вероятно, надеялась, что кроткая скажет ей: «Да что ты на себя наговариваешь - ты совсем не такая!»
Но кроткая молчала, ей было не до подруги - она тихонько молилась.
И вот женщины пришли к схимонаху Илье, обе несли сумки с гостинцами.
Когда вошли, старец пригласил кроткую подойти к нему поближе, указал ей на стул возле своей кроватки, на которой лежал. А вторая осталась стоять у порога - ей приглашения не последовало.
Кроткая присела, и схимник стал разговаривать с ней. Но женщина, хоть и была приветливо встречена прозорливым старцем, чувствовала себя как-то неловко - ведь подруга-то у дверей стоит. И тогда кроткая обратилась к схимонаху с вопросом: «Отец Илья, а почему Вы её не приглашаете?»
Прозорливый схимонах ответил: «Люди приходят ко мне, много людей уже здесь побывало, но свиней ещё никогда не было! Этого ещё не хватало, чтобы ко мне свиньи приходили!»
Когда схимонах Илья сказал женщине те же самые слова, которые она сама о себе неоднократно говорила, тщеславясь своей мнимой кротостью, - маска ложного смирения слетела с неё, и истинная сущность гордого, раздражительного человека обнажилась во всём её безобразии.
В приступе ярости (этой хронической болезни, которой болела душа, может быть, всю жизнь, но по снисходительности к себе называла «вспыльчивостью и отходчивостью») гневливая посетительница даже не вспомнила, что Божий человек произнёс её же слова...
Она схватила свою сумку и, прокричав: «А-а, так он любимчиков выбирает?! Выбирает тех, кто получше, и с ними только разговаривает?! А я для него - свинья?!» - выбежала из дома старца.
Когда наступила тишина, схимонах Илья горестно вздохнул и покачал головой.
Кроткая спросила: «Отец Илья, почему Вы ей так сказали? Зачем её обидели?»
Схимонах Илья ответил: «Я не оскорбил её, она сама называла себя так, - но всю дорогу тебе лукавила, лгала! А когда я сказал, она взбунтовалась.
Ох-ох! Если гордыня в вас живёт, то уж лучше молчи, не говори никому о себе: я — такая плохая, я — эдакая!»
«Вот так схимонах Илья и разоблачил тяжёлый недуг гордой женщины», - закончила Лидия Иосифовна Плюшко свой интересный, такой поучительный, как, впрочем, и все другие, рассказ о схимонахе Илье.

 Святые отцы открывают нам тайну, страшную тайну так называемой «отходчивости».
Преп. Иоанн Лествичник пишет: «Не должно быть от нас сокрыто, о друзья, и то, что иногда во время гнева лукавые бесы скоро отходят от нас с тою целью, чтобы мы о великих страстях вознерадели (как некоторые в оправдание своё говорят: я хоть и вспыльчив, но это у меня скоро проходит), как бы о маловажных, и наконец, сделали болезнь свою неисцельною» (Лествица, слово 8,9).

 «В конце войны, - продолжает рассказывать Лидия Иосифовна Плюшко, - тётя Аня, верующая, добрая женщина, впустила в свой дом квартирантов на определённое время. Когда срок их договора окончился, тётя Аня попросила постояльцев съехать.
Но квартирантам жить в её доме понравилось: они видели, что безответная, добрая хозяйка-христианка выгнать их не сможет - и не уходили.
Постепенно квартиранты совсем осмелели и уже чувствовали себя в доме доброй женщины хозяевами.
Вновь тётя Аня попросила оставить её дом, но теперь её уже никто не слушал. Защиты тёте Ане ждать было неоткуда, и она потеряла покой: было как-то тревожно, страшно, что чужие люди хозяйничают в её доме.
И пошла тётя Аня к Божьему человеку - схимонаху Илье. Шла и уже по дороге мысленно жаловалась старцу на свою беду.
Пришла женщина к Божьему человеку, впервые пришла, а схимонах Илья встретил её добрым, жалостливым взглядом, как будто любящий старенький отец, который давно её ожидал.
Опечаленная своим горем женщина, встреченная такой добротой старца, не произнеся ещё не слова, заплакала.
А схимник-прозорливец и говорит ей: «Анна! Все святые обошли хату твою несколько раз, и все углы твоего дома будут только твои!»
И пошла женщина домой с радостью.
А дома квартиранты вдруг засуетились, собрали свои вещи и так тихо, мирно попрощавшись, покинули её дом.»

 «С тех пор тётя Аня часто ходила к схимонаху Илье и очень дорожила его наставлениями.
Тётя Аня была доброй христианкой: молилась Господу, людей не обижала, но ни беды, ни болезни никак не покидали её.
Однажды поломала она руку, перелом был плохой, не из лёгких. И пошла бедная страдалица опять к своему дорогому, мудрому утешителю - схимонаху Илье.
Пришла со своей новой бедой и плачет: «Отец Илья, почему мне достаются скорби за скорбями?!»
А старец и говорит ей: «Когда столяр берёт дерево, то сначала обрубывает сучки; потом снимает кору; затем распиливает бревно; доску строгает, шлифует, полирует, - и в результате получается изделие, которое сияет красотой.
Вот так! Помни: на всё, что происходит с нами в жизни,— Божья воля!»

 Лидия Иосифовна Плюшко сохранила в своём сердце немало рассказов о схимонахе Илье, которые и поведала для нашей книги.
Но встречи со схимонахом Ильёй произошли не в ее личной жизни, а в жизни близких или хорошо знакомых ей людей. А потому эта христианка поступает мудро и деликатно, не называя иногда имён участников той или иной истории.
Близкие Лидии Иосифовне люди, видевшиеся когда-то со схимонахом Ильёй, рассказывали ей о его предсказаниях, которые когда-то должны будут исполниться в их жизни.
Затем шли годы. И как-то так сложилось, что именно Лидия Иосифовна и стала свидетельницей сбывшихся пророчеств старца в жизни близких ей людей. Среди рассказов Лидии Иосифовны есть один, очень печальный...

 «Две родные сестры, будучи уже замужними женщинами, жили каждая в своем семействе по соседству. У каждой из них был собственный дом. Но любви между родными сестрами никогда не было; более того: они враждовали между собой всю жизнь.
У одной из сестёр муж погиб на фронте; осталась вдова ясить с сыном, в котором было её единственное утешение.
Но семья второй сестры задалась целью выжить вдову из её дома, а дом забрать себе.
Ради этого дома, ради страсти к богатству, деньгам, к этим земным, тленным благам, эти люди забыли и о родстве, и о своих бессмертных душах...
Жизнь проходила, а зло всё возрастало, пока не окончилось всё трагедией.
Когда вдова тогда ещё с маленьким сыном пришла к Илье и пожаловалась на тяжбу с сестрой из-за дома, схимонах Илья сказал женщине: «Что ты о нём хлопочешь, о доме своём, - всё равно доживать будешь в казённом доме».
Кроме этих неутешительных слов, вдова услышала от прозорливца слова страшные, которых она испугалась. Тогда женщина пришла к старцу опять, но опять услышала повторение того же предсказания.
Прошли годы. И с сыном вдовы случилась та страшная трагедия, которую предсказал старец; сама же вдова сошла с ума и попала в психиатрическую больницу, где вскоре и скончалась».

 Нашей рассказчице известны все имена и подробности этой горькой истории, но для нашего назидания они не столь важны.
Важно лишь то, что история эта - наглядный, вопиющий пример того, какими страшными могут стать люди, живущие без Бога.
«Всякий человек стоит перед Богом всю жизнь свою, хочет он этого или не хочет,- говорит архиепископ Иоанн (Шаховской),- Солнце не спрашивает об отношении к нему - Оно озаряет и согревает мир. Но сады, не наполненные водою, сожигаются солнцем, и спрятавшиеся в тёмный подвал своего неверия люди остаются во тьме.»

 А теперь вспомним один из первых рассказов Марии Васильевны Карагодиной: о чуде исцеления рака.
У отца Марии Васильевны была родная сестра Ольга, у которой открылся рак ротовой полости: рот был чёрный, а больная, испытывая муки, по словам Марии Васильевны, кричала день и ночь. Врачи подписали девушке приговор.
Бабушка Марии Васильевны, которая Ольге являлась матерью, была характера тяжёлого, колючего, как, впрочем, и её больная дочь.
Увидев мать и дочь впервые, прозорливый схимонах Илья сказал: «Колючка пришла и колючку привела!..»
Но у этой истории есть продолжение...
Лидии Иосифовне Плюшко довелось работать в бухгалтерии большого предприятия. Среди множества сослуживцев, с которыми много лет проработала Лидия Иосифовна, была та самая Ольга, которая в юности на себе увидела Божье чудо: исцеление от смертельного недуга, от рака.
Характер у Ольги был, действительно, колючий: язык был острый, язвительный; не было дня, чтобы она кого-то не поддела своим острым языком, кого-то ощутимо больно не куснула.
Но не только язык Ольги был острым, была ещё эта женщина живого, острого ума.
Зная, что Лидия Иосифовна - верующая, Ольга многое рассказала ей о себе: о первой своей встрече со схимонахом Ильёй; о своём чудесном исцелении; о том, как Ольгу и её мать прозорливый старец назвал «колючками»; и о том, что сказал схимонах только ей лично; это было одновременно и предостережением, и предсказанием: «Благодари Господа за то, что исцелил тебя! Помни всю жизнь, как чудесно исцелил тебя Господь! Живи с Богом - и всё в жизни будет тебе удаваться, а по уму будешь семи пядей во лбу!
И знай: как только забудешь Бога — сойдёт твоя жизнь на нет!»
Работала Ольга рядом, в одном коллективе, с Лидией Иосифовной много лет, потому и жизнь её протекала на глазах нашей рассказчицы.
Склад ума у Ольги был настолько живой и быстрый, что она одна смогла бы справиться с работой семерых бухгалтеров.
Многие в бухгалтерии имели высшее образование, но и они, просидев над отчётом долгое время, часто не могли обнаружить ошибку, из-за которой отчёт являлся негодным; тогда просили Ольгу о помощи.
Ольга, имеющая образование всего лишь 7 классов, приходила ко всем на помощь и, на малое время вникнув в отчёт, мгновенно находила ошибку, чем удивляла своих коллег.
За безупречную работу Ольга по праву занимала должность старшего бухгалтера, показывая на деле, что одна могла работать за семью столами; действительно, справлялась за семерых («а по уму будешь семи пядей во лбу!»).
Шли годы... Ольга хорошо зарабатывала, часто её премировали; с мужем тоже всё было ладно; жили они более чем небедно.
Муж Ольги хорошо играл на баяне. Общительного баяниста стали приглашать с баяном, как музыканта, на свадьбы и другие вечеринки. Ольга своего Николая сопровождала на все веселья, словом, жила супружеская пара припеваючи. Музыкант за вечер не только пировал, но и получал деньги за игру.
Жили они всё богаче и богаче. Но так как все гуляния приходились на праздники и воскресные дни, Ольга и Николай всё реже и реже бывали в церкви, пока и совсем ходить в храм перестали.
Когда верующая в Господа и не пропускавшая воскресных, праздничных богослужений Лидия Иосифовна звала Ольгу в храм, та уже равнодушно так отвечала: «А что это даёт? Мы с Николаем итак ни в чем нужды не знаем!»
Но тут-то и пошла жизнь Ольги сходить на нет. Николай привык к рюмке, стал выпивать, жену слушать перестал; пиры да вечеринки сделали его толстым, сытым, нескромным, избалованным, неуважительным.
Однажды он уехал отдыхать, там нашёл себе другую женщину и домой не вернулся. Ольга решила мужа возвратить: рассчиталась и уехала; сняла квартиру, но устроиться на работу с 7 - классным образованием не смогла: новые люди не знали, что она - «семи пядей во лбу»; муж не вернулся; здоровье сразу пошатнулось; сытая жизнь превратилась в нищенскую; теперь Ольга просто бедствовала.
Больше Лидия Иосифовна ничего о ней не слышала.

 «Колючка пришла и колючку привела!» - услышали обе женщины о себе от прозорливого старца, когда впервые вошли к нему.
Действительно, обе «колючки» были остры на язык. Может быть, они были остроумны, шутливы? Но так ли безобидна шутливость?
Св. Иоанн Златоуст говорит, что «шутливость делает душу слабою, ленивою, вялою, она возбуждает ссоры и порождает войны... Ибо человек шутливый скоро делается злоречивым, а злоречивый способен к бесчисленному множеству других пороков»

 Младшей из «колючек» молодой девушке Ольге врачи предрекли скорую кончину от мучительной, неисцелимой болезни - рака ротовой полости (по свидетельству родственницы: рот у девушки был чёрным, и больная кричала от болей день и ночь).
И вдруг происходит чудо: после посещения схимонаха Ильи больная спокойно спит дома - и просыпается исцелённой: рот - розовый, здоровый!
Господь чудом через своего молитвенника дарит девушке жизнь и здоровье!
Когда тяжёлая болезнь нависает над человеком, и нет спасающего, - человек вспоминает о Боге... И Господь так скоро приходит на помощь!
Никаких трудов, никаких усилий не было со стороны девушки, - Бог-Любовь Своим Божественным милосердием подарил ей вновь и здоровье, и жизнь.
«Благодари Господа за то, что исцелил тебя! Помни всю жизнь, как чудесно исцелил тебя Господь! Живи с Богом!» - сказал исцелённой Ольге Божий человек.
Но не находила Ольга в своей жизни времени благодарить Господа...
«Из десяти прокажённых мужей, исцелённых Спасителем, только один рассудил принести благодарение Спасителю: девять, получив благодеяние, увидев над собою изумительное знамение милосердия и всемогущества Божиих, не дали никакой духовной цены ни внезапному исцелению своему, ни Тому, Которого повелением произведено внезапное исцеление неисцелимой болезни.
Поступок неблагодарных, ожесточенных, мёртвых по уму и сердцу осуждён Господом. Когда один из прокажённых, по получении исцеления, возвратился к Господу, громким голосом прославляя Бога, - пал к ногам Спасителя, принося Ему благодарение и славословя Его: тогда Господь сказал: «не десять ли очистишася? да девять где? како не обрето-шася возвращшеся дати славу Богу?»
Силен яд греха, которым мы отравлены: заражённые им человеки способны ненавидеть не только своих благодете-лей-человеков, способны ненавидеть Бога... Вражда к Богу выражается пренебрежением заповедей Божиих, жительством по своей воле, и по своему разуму. Спаситель сказал: «Не любяй Мя, словес Моих не соблюдает». (Иоанн 14,24)». (Игнатий Брянчанинов «О благодарении и славословии Бога»).

 Итак, рассказанная ранее М. В. Карагодиной история о чудесном исцелении девушки, больной раком, продолжилась и завершилась рассказом другого человека - Лидии Плюшко.
Мария Васильевна же о тёте Оле, сестре своего отца, как, впрочем, и об отце, более ничего не рассказывала.
Только, жалея свою мать Ирину, которую схимонах Илья ласково называл Аришей, Мария Васильевна сообщила, что жизнь ее матери Ирины была очень скорбной: отец всю жизнь изменял и вообще ничего доброго мать от отца за всю жизнь не видела.
Старец провидел горькую, скорбную жизнь Ирины: «У тебя, Ариша, крест от земли до неба, весь чёрный!»

 Следующую историю о своей встрече со схимонахом Ильёй и о том, как сложилась её дальнейшая жизнь, Лидии Иосифовне поведала одна её знакомая — пожилая христианка, женщина добрая и благочестивая...
«Муж мой погиб на фронте. Осталась я вдовой с двумя детьми-дочками. Загоревала я: как одной без мужа детей растить?
Восстанавливался Кировский завод: строились доменные печи. Я пошла работать в ЦРМП - цех ремонта, строительства и монтажа доменных печей. Моя работа была очень тяжёлой: носить по 20 штук кирпичей и подавать их строителям. Домой возвращалась чуть живой.
Узнала о Божьем человеке-схимонахе Илье, что он - мудрый, добрый, жалостливый; всем помогает своими молитвами к Богу.
Взяла своих дочек и пошла к старцу попросить его благословения; послушать, может, подскажет, как мне дальше-то жить.
Схимонах Илья, действительно, принял меня с доброди, благословил моих дочерей и вдруг сказал неожиданное: «Фёкла, покорми рабу Божию с её детками, да постели ей постель - пусть поспит после тяжёлой работы, дверь к ней закрой. А проснется - на молитву станем: Богу молиться будем!»
Я возразила, что пришла только за благословением и за советом; что на работе так наработалась, так устала, что теперь только одно желание - домой добраться да отдыхать поскорей лечь; да и день-то уже клонится к вечеру - не по темноте же домой идти.
А старец отвечает: «Отдохнёшь, а потом молиться Господу станем - домой не пойдёшь, ночью молиться будем!»
Недовольна я была таким его решением, вот, - думаю, - попалась! Как теперь уйти?! Но ослушаться старца побоялась.
Ночью все, кто был в доме, встали на молитву.
Я про себя думала: все эти бабушки вокруг старца - уже привычные ночами молиться, а мне каково будет?
Но тут и стало происходить удивительное; стоим мы, тихонько молимся, а бодрость у меня такая, будто день это, а не ночь, а на душе вдруг так спокойно стало, так тихо и радостно...
Утром на работу схимонах дал святой воды и просфору; затем меня благословил; после работы опять велел к нему прийти.
На работе тоже было со мной что-то необъяснимое: просфора, мною съеденная, и святая вода сделали меня сытой на весь день; кирпичи стали просто лёгкими; я чувствовала себя отдохнувшей, здоровой и сильной. После работы я вновь пришла в дом этого доброго молитвенника; вернее, как на крыльях прилетела.
И тогда схимонах Илья сказал мне: «Детей своих надо у Господа вымолить!
Сейчас ты старичком (так схимонах всегда называл себя) недовольна, а в старости вспомнишь меня и очень будешь рада.
Если же, мать, ты сейчас не потрудишься Господу ради своих детей, если не станешь их у Бога вымаливать, — дети хвои плохими будут, будешь от них горько плакать!
Родители, которые горячо не молятся о своих детях, попадают в дома престарелых; а в дома престарелых попадают только те родители, которых дети не любят; а дети не любят тех родителей, которые воспитали их без Бога, и сами виноваты в нелюбви собственных детей.
А ты горячо молись о своих дочерях!
И тогда (вспомнишь старичка!) дети твои вырастут хорошими, будут благочестиво жить, Бога будут чтить, храм никогда не оставят; ко мне на могилку будут ходить.
А ты будешь в старости в радости большой купаться!»
Как-то так говорил схимонах Илья, что слова его входили в душу да и оставались в ней навсегда.
А молиться с ним рядом было так хорошо: Господь слышал его молитвы, да и нас, грешных, слышал милосердный Господь по ходатайству этого неусыпного молитвенника.
Научил меня старец Богу молиться - я и молилась с тех пор всю жизнь. А дочери мои выросли на редкость добрыми, смиренными, благочестивыми. Замуж обе вышли за добрых мужей, живут в вере православной, ходят в церковь, детей воспитывают тоже в вере и благочестии. А муж меня как жалеют: никакой работой не нагружают, деньгами меня снабжают так, что я только по монастырям езжу, да Господа благодарю...
Редкая мать от своих детей видит такую любовь и заботу о себе...
Вот как исполнились слова отца Ильи: «А ты будешь в старости в радости большой купаться».
Благодарю Тебя, Господи, действительно, сейчас я в радости купаюсь, - вернее и не скажешь...»
Святой Иоанн Златоуст о воспитании детей говорит: «Всё у нас должно быть второстепенным в сравнении с заботой о детях и с тем, чтобы воспитывать их в учении и наставлении Господнем...
...Вы, матери, больше всего смотрите за дочерьми: ...чтобы они сидели дома, а прежде всего учите их быть благочестивыми, скромными, презирать деньги и не слишком заботиться о нарядах... спасём не только её, но и мужа, который возьмёт её, и не только мужа, но и детей, и не одних детей, но и внуков.
Если корень будет хорош, то и ветви будут лучше развиваться, - и за всё это вы получите награду».
«Милость Божия и залоги спасения распространяются не только на праведника, но и на весь дом - его семью, его детей: «спасёшься ты и весь дом твой» (Деян.10,6).

 Новый рассказ Лидии Иосифовны - особенно удивительный, ибо описывает чудо, не поддающееся земному объяснению...
«На краю посёлка, можно сказать, в самом захолустье, жили добрые старики: муж и жена; особенно смиренным, кротким был старичок. Оба они были благочестивые, богобоязненные; ходили в церковь; имели иконы; жили тихо да Богу молились.
Как-то познакомились они со схимонахом Ильёй, полюбили старички Илью, решили его в гости к себе пригласить. Уборку в доме сделали, угощение приготовили; ждали дорогого гостя в сильном волнении. Старик на службу в церковь пошёл и после обедни, действительно, привёл схимонаха Илью в свой дом.
Угостили хозяева дорогого гостя, и пошла у них беседа. Схимонах Илья видел неподдельное смирение и любовь хозяев, говорил с ними тоже с большой любовью и не торопился уходить.
Хозяева не могли нарадоваться такой чести, которую оказывал им Божий человек, душа их просто ликовала.
Но на дворе стало темнеть, а отец Илья домой не собирался. Тогда хозяева осмелились предложить ему ночевать у них остаться. Однако Илья возразил, что домой пойдёт непременно; а сам продолжал свою беседу.
Хорошо было старичкам с Божьим старцем, в доме был небывалый праздник: уютно на душе, тихо, радостно... Но время летело быстро, и наступил уже поздний вечер. Тогда хозяева принялись уговаривать Илью заночевать, потому что жили они недалеко от балки, возле которой опасно было ходить вечером: в балке орудовали бандиты, раздевали людей, особенно грабили шахтёров в день получки, избивали и даже убивали. Время было бедное: сразу после войны.
Сколько ни уговаривали хозяева своего дорогого гостя, он ночевать так и не согласился. Никак не могли понять старички, почему их дорогой гость и не уходит, выражая им своё расположение, и не остается, хотя и хозяева почувствовали, что и схимонаху хорошо у них.
Но вот схимник прекратил беседу, помолился Богу, благословил хозяев, поблагодарил их за добрый приём и быстро засобирался уходить. Он сказал хозяевам, чтобы о нём совсем не волновались, что с Божьей помощью он благополучно доберётся домой, ещё раз поблагодарил старичков - и ушёл.
Однако добрый старенький хозяин, сам не имея физических сил, чтобы охранять Божьего схимонаха Илью, когда тот будет переходить опасную балку, всё-таки тихонько отправился за ним; он думал: если нападут на старца, хоть кричать стану да на помощь звать.
Тихонько следуя за отцом Ильёй, старичок вдруг стал свидетелем неслыханного чуда...
Когда схимонах Илья дошёл до края балки, он, вместо того чтобы опускаться в неё, - перелетел через всю огромную страшную балку.
Видя собственными глазами невероятное чудо, старичок обомлел, потом упал на колени и перекрестился, потом положил земной поклон и пошёл домой.
Вскоре старичок увиделся со схимонахом и рассказал ему то, что увидел. Отец Илья ласково посмотрел на него, улыбнулся и погрозил пальцем, сказав: «Нехорошо подсматривать! Это — тебе за любовь твою ко мне Господь показал. Но ты об этом никому не рассказывай!»

 Что может понять в этом явлении наш плотской разум, объятый недоумением?

 «Дарования Божии столь велики, что люди почти не могут верить тому. И не дивно, если не могут понять их, доколе не изведают опытом», - говорит Иоанн Златоуст.  «Когда дело идёт о тайнах Божиих, не спрашивай внутренне: как это бывает, - говорит Иоанн Кронштадтский, - Ты не знаешь, как Бог сотворил мир из ничего; не можешь да и не должен знать, как что-либо Бог делает тайно. Тайна Божия тайною и должна для тебя оставаться. Потому что ты - не Бог, не можешь знать, что бесконечно премудрому, всемогущему Богу известно. Ты - дело рук Его, ничтожная тварь Его. Помни, что было время, когда не было ничего, а потом всё, что есть теперь, сотворено из ничего Словом Божиим. «Без Него ничтоже бысть, еже быстъ» (Ин.1,3).

 Однажды к преп. Серафиму Саровскому пришли дивеевские монахини и просили старца прийти к ним, однако батюшка Серафим по недомоганию отказывался идти.
Монахини опять стали просить, и отец Серафим согласился, сказав им, чтобы они шли впереди и не оглядывались. Долго так шли они, но вдруг монахини оглянулись и увидели: отец Серафим летит над травой, совсем её не касаясь.

 А в другом случае, когда расслабленного больного внесли в келью Серафима Саровского, преподобный стал молиться, предупредив расслабленного, не поворачивать голову от стены и не смотреть в его сторону.
Но больной взял да и повернул голову к молитвеннику -и увидел: батюшка Серафим молится, стоя на воздухе.

 Вот как говорил преп. Серафим Саровский: «Господь ищет сердца, преисполненного любовью к Богу и ближнему -вот престол, на котором Он любит возседатъ и на котором Он является в полноте Своей пренебесной славы. «Сыне, даждь Ми сердце твое! - говорит Он, - а всё прочее Я Сам приложу тебе», ибо в сердце человеческом может вмещаться Царствие Божие... Господь равно слушает и монаха, и мирянина, простого христианина, лишь бы оба были православные и оба любили Бога из глубины душ. своих, и оба имели в Него веру, хотя бы «яко зерно горушно», и оба двинут горы. «Един движет тысящи, два же тьмы». Сам Господь говорит: «вся возможна верующему», а... святой апостол Павел велегласно восклицает: «вся могу о укрепляющем мя Христе». Не дивнее ли ещё этого Господь наш, Иисус Христос говорит о верующих в Него: «веруяй в Мя, дела, яже Аз творю, и той сотворит, и больше сих сотворит, яко Аз иду ко Отцу Моему и умолю Его о вас, да радость ваша исполне-на будет. Доселе не просисте ничесоже во имя Мое, ныне же просите и приимете...»

 Окончилась война...
Стали возвращаться с фронта воины, оставшиеся в живых...

 Н.С. Кириченко рассказывает, что её брат, уходя на фронт, попросил благословения у схимонаха Ильи: «Отец Илья помолился, благословил и сказал: «Иди с Богом! Смело воюй за отечество, никакая пуля тебя не возьмёт!»
С победой возвратился брат, живой и здоровый, не ранило его, не контузило. Только шинель у него была - как решето, вся побитая, а на самом - ни царапины. Вот чудо-то!»

 Вспомним рассказанное Надеждой Сергеевной о своих родителях в начале книги:
«Жила я в многодетной семье. Мать Наталья большой молитвенницей была; схимонаха Илью мама моя считала пророком Ильёй, в чём была уверена до конца своих дней.
...По дороге, когда мама вела старца в наш дом, она ни о ком ему не рассказывала. Вошли... Старец, впервые увидев нашего отца, сказал: «Ты, Сергий, Царство Небесное заслужил за то, что 30 лет в забое проработал».
Отец у нас и был большим тружеником: шахтёр-забойщик, он один кормил семью в 14 человек да схимонаху в доме угол давал: Илье кроватка была, хотя все почти на полу спали...

 Однажды отец Илья назвал маму мою царицей: «Ты, Наталья - царица, а Надя - царевна!» Мама очень любила схимонаха Илью. Уже после его кончины мама наша всё время поминала его в церкви.
А на Ильин день (2-го августа) мама пекла пироги и раздавала бедным людям за упокой души старца. Если Ильин день приходился на среду или пятницу - мама пекла постные пироги.
После своей кончины мама завещала продолжать поминать схимонаха Илью так же, как поминала сама, что я и исполняю по сей день.
Мама моя, «царица», овдовела в 45 лет - и до конца своих дней большой молитвенницей была. А я, «царевна», тоже овдовела в 45 лет...

 Незадолго до своей кончины папа мой Сергей увидел во сне схимонаха Илью; проснулся отец утром и рассказывает:
«Вот сон мне сегодня приснился! Приятный такой сон: отец Илья показал мне комнату красивую, кроватку светлую и говорит: «Это я тебе, Сергий, приготовил. Собирайся ко мне - чем скорее, тем лучше!»
И потом отец Илья дал мне покушать супику, такого вкусненького - я такого никогда не ел!..»
Через 2 недели наш отец скончался».

 М.В. Карагодина была маленькой, лет 6-7, когда в их семье жил схимонах Илья, которого она любила и называла ласково «дедушка». Она поведала, как сложилась жизнь двух женщин, которым скорби и страдания были предсказаны схимонахом Ильёй.
Когда у родственников Марии Васильевны родилась девочка, родители захотели назвать младенца Ниной. Но, очень почитая схимонаха Илью, родители новорожденной Решили спросить старца об имени девочки.
Схимонах Илья ответил им: «Давайте назовём её великомученица Нина...» Марии Васильевне по жизни довелось узнать дальнейшую судьбу «великомученицы Нины».
Жизнь Нины оказалась очень скорбной: она перенесла несколько операций, в том числе, и на сердце; рано осталась без мужа; сама воспитывала сына в бедности, в недостатках; потом сын попал в тюрьму. И теперь, больная, одинокая, она носит сыну передачи в тюрьму, а сама сидит без куска хлеба.

 Вторая история - ещё более печальная, хотя вернее будет сказать, - страшная. Она дополняет собой ряд рассказов, в которых говорится о людях, просящих благословения у Божьего человека, но поступающих по своему усмотрению, по своей воле.
Мы уже знаем о четырёх добрых послушницах схимонаха Ильи: о Фёкле; вдове Паше; вдове Марии, у которой была дочь Елена, молодая девушка.
Понравился Елене парень по имени Пётр, решили молодые люди пожениться. Попросила Елена благословения на брак с Петром.
Но схимонах Илья ответил девушке, что избранник её - более чем недобрый, что он - просто не годный для жизни человек, а потому благословения не давал.
Елена же видела перед собой симпатичного внешне парня и никак не соглашалась верить, что за привлекательней внешностью может скрывается грубый, необузданно-жестокий нрав; и продолжала уговаривать отца Илью благословить её замуж за Петра.
Тогда старец сказал: «О, горе нам, живущим по своей воле!
Благословляет же Бог, а не старичок (так схимонах называл всегда себя)! А если Господь не благословляет - какого благословения мы ещё требуем?! Но ты ведь всё равно не послушаешь - и замуж за него пойдёшь...»
Потом схимонах помолчал, будто задумавшись о чём-то горестном: «Старик - ещё ничего!.. А молодой!.. - отец Илья схватился обеими руками за голову и в ужасе от какого-то молодого, покачал головой, - А молодой!..»

 Елена, действительно, Божьего человека не послушалась - и замуж за своего жениха вышла. Пётр, расписавшись со своей невестой, венчаться отказался; сразу же после свадьбы показав свой непримиримый, ни в чём не уступчивый характер.
Елена скорбела всю жизнь, плакала да молилась - муж был грубым, жестоким человеком. Только в старости Пётр чуть-чуть утихомирился и даже согласился обвенчаться. Обвенчался Пётр с Еленой уже перед самой своей смертью.
Всю жизнь вспоминала Елена слова схимонаха Ильи: «Старик - ещё ничего!.. А молодой!.. А молодой!..»
Осталась Елена жить с сыном, который отца своего превзошёл в грубости и необузданности.
Сын Елены и Петра был не просто жестоким, недобрым человеком, он был страшным... Жена сыну досталась ему под стать: грубая и злая. Сын с невесткой ругались бранными словами, дрались, потом мирились...
Тихая, верующая в Бога, мать раздражала и сына, и невестку; мать была для них чем-то вроде вопиющей совести, которая не давала жить как хотелось.
Невестку, безбожную и злую, богомольная свекровь приводила в ярость, она жаловалась мужу, что во всех семейных ссорах виновата мать, и что если бы матери не было - в их доме всегда бы был мир и покой.
Однажды мать заболела и лежала в постели, глаза её были закрыты; но старенькая Елена не спала...
Вдруг она услышала возле своей постели шорох и быстро открыла глаза: возле её постели стоял пьяный сын с топором в руке, лицо сына было страшное от злобы и нена- висти к матери. Елена сразу всё поняла, но она не вскрикнула, не заплакала, - она протянула к сыну руки и тихо, без слез, попросила: «Сынок, я смерти не боюсь, ты сделаешь своё дело, я сопротивляться не стану, только позволь мне перед смертью помолиться Богу...» Сын отшатнулся; не выпуская из рук топора, молча смотрел, как мать, опустившись на колени, молится.
Елена, помолившись, вышла на веранду, где легла на пол и подставила голову под топор сына, тихо сказав: «Руби, сынок».
Сын что-то замычал, выпустил топор из рук и побежал со двора... Больше топор в руки он не брал.
Мать тихо молилась, тихо, незаметно жила ещё немного на свете, а потом Господь и забрал её так же тихо - Елена умерла своей смертью.
Схимонах Илья провидел, что муж Елены только к старости чуть-чуть смягчится своим злым нравом: «Старик - ещё ничего!..» А вот сын, — старец знал и о сыне, который родится от жестокого Петра, — будет ещё страшней отца: «А молодой!.. А молодой!..»
Так окончился рассказ Марии Васильевны Карагодиной о жизни Елены, которая, хотя и была верующей христианкой, не послушалась Божьего молитвенника...
К ней адресованы были слова схимника Ильи: «О, горе нам, живущим по своей воле! Благословляет же Бог, а не старичок!
А если Господь не благословляет - какого благословения мы ещё требуем?!»
О дальнейшей жизни недоброго сына Петра и Елены М.В. Карагодина нам не поведала.

 В нагорной проповеди Господь говорит: «По плодам их узнаете их. Собирают ли с терновника виноград или с репейлика смоквы? Так всякое дерево доброе приносит и плоды добрые, а худое дерево приносит плоды худые» (Мф. 7,16-18).
«Дерево познаётся по плоду своему» (Лк.6,44).
Антоний Великий говорит: «Когда встретишь человека, который, любя спорить, вступает с тобою в борьбу против истины и очевидности; то, прекратив спор, уклонись от него, совсем окаменевшего умом. Ибо как дрянная вода делает ни к чему негожими самые лучшие вина, так и злые беседы растлевают людей добродетельных по жизни и нраву».

 Следующий рассказ, переданный нам Лидией Иосифовной Плюшко,- о встрече скупой женщины со схимонахом Ильёй...
«Одна женщина была неверующей - в храм дороги не знала. Имея хорошее хозяйство, жила зажиточно, но была очень жадной. Услышала она как-то о схимонахе Илье, что он прозорливый, людей насквозь видит. Очень любопытно было ей пойти к нему, посмотреть, верно ли о нём люди рассказывают.
Была у этой скупой женщины хорошая корова: много молока давала, но понести молока старцу ей было жаль. Когда женщина пришла к старцу, она, нисколько не смущаясь собственной ложью, говорит Божьему человеку, что принесла бы ему молочка в гостинец, да не смогла - корова заболела.
А схимонах Илья отвечает: «Обо мне не беспокойтесь, а вот о корове своей позаботиться надо: корова - кормилица семьи, беда - раз забелела!» Больше ничего схимонах женщине и не сказал.
Пошла она домой разочарованная: «Если бы старец, - думала она, - был, действительно, прозорливым, он бы разоблачил мой обман, а он поверил, что у меня корова заболела».
Пришла женщина домой, а там - переполох: корова очень забелела, не ест, не пьёт, только лежит - погибает кормилица. Позвали ветеринара - а он руками разводит, что с коровой — не знает.
Тогда женщина побежала к схимонаху и во всём перед ним призналась, плакала и каялась в своем обмане и неверии.
Когда вернулась домой, нашла свою кормилицу совершенно здоровой».

 Как жалок бывает человек, который не живёт по Божьим заповедям и не подозревает об истинных ценностях, а трясётся, бедняга, от жадности к своему добру, которое в сущности-то ему и не принадлежит, ибо всё - в руках Божиих.
«Кто сеет скупо, тот скупо и пожнёт; а кто сеет щедро, тот щедро и пожнёт. Каждый уделяй по расположению сердца, не с огорчением и не c принуждением; ибо доброхотно дающего любит Бог» (2Кор.9,6-8).

 Тёк людской поток к схимонаху Илье... Несли люди ему свою печаль, свою болезнь; каждого интересовала собственная забота - всех встречал старец с жалостью, для всех находил время. Люди вспоминают, что он был неутомимым, хотя выглядел худеньким, слабым, стареньким.
И уносили люди в своих душах память о встрече с необыкновенным человеком, сияющим светом веры в Господа» добротой и любовью; уносили память о встрече с ним, как о чём-то дорогом и ценном.
А после встречи, сами того не подозревая, начинали по-новому смотреть на себя, на свою жизнь, задумываясь о Боге и смысле жизни.
Много людей было в этом потоке, текущем к Божьему человеку ежедневно. Частичка этого потока принесла нам свои воспоминания-рассказы, которые разместились на страницах нашей книги...
Да, дорогой читатель, - всего лишь частичка того огромного потока людей, которые видели схимонаха Илью при жизни, слышали его. Но и эта частичка оказалась не такой уж малой, т.к. дала нам возможность узнать о сильном верой молитвеннике, который любил Господа и людей.
По официальной справке Макеевского ЗАГСа, Илья Яковлевич Ганжа (схимонах Илья), русский, скончался 17 апреля 1946 г. на 109 году жизни.
А по свидетельству многих очевидцев, схимонах Илья появился в Макеевке в 1937 году, где и прожил до 17 апреля 1946 г.
Но есть у нас очевидец-старожил И.У. Генераленко (правда, пока единственный), который виделся со схимонахом еще в 1933 году...
9 или 13 лет прожил схимонах Илья в городе Макеевке, но это были последние перед кончиной годы земной жизни старца.
И в этот последний период жизни монах-схимник Илья был удостоен от Бога многих духовных даров и являл собою добрый сосуд Божией Благодати.

 «Вера есть ключ к сокровищнице Божией. Она обитает в простом, добром, любящем сердце» (Иоанн Кронштадтский).

 На глазах очевидцев проходила жизнь старенького монаха-схимника, сильного верой подвижника Божьего, - жизнь земная, но уже здесь, - неразлучная с Богом.
9 или 13 лет в г. Макеевке жил кроткий, добрый схимонах Илья — яркий пример неусыпной молитвы: просящей и непрестанно благодарящей, славящей Господа; такая малая частица времени из 109 лет жизни подвижника!..
Где же прошли другие 96 лет?.. Из каких духовных деланий-подвигов сотканы они, если привели к такому высокодуховному итогу?!
Где родился Илья Яковлевич Ганжа; в каком городе? В какой семье? Кто были его родители?
Когда ступил он на путь инока? В каком монастыре подвизался?
Какой крестоносный путь нужно было пройти этому доброму старцу, чтобы удостоиться от Бога таких великих духовных даров?
Люди обычно озабочены своими печалями, каждого волнует лишь собственное благополучие в их жизни - и они бежали к доброму Божьему человеку, которого всегда слышал Бог.
Однако жизнь того, кто выслушивал с добротой и терпением все их печали, кто днём и ночью молился, ходатайствуя о них перед Творцом,- жизнь самого схимонаха Ильи никого из многочисленных очевидцев не интересовала.
А потому ответа ни на один из этого множества важных вопросов из жизни самого старца просто никто из очевидцев не знал.
Мы уже знаем, что последние перед кончиной год или полтора года схимонах Илья имел собственный угол. В том же доме поселились и верные помощницы и послушницы: бабушка Паша, бабушка Мария, Фёкла Фелякина, её племянница Галина Васильевна Ванявкина и трое детей Галины: Николай, Владимир и Нина.
Схимонах Илья называл Галину распутницей, т.к. все её дети были от разных мужей; Галина часто куда-то пропадала - тогда за её детьми присматривала Фёкла.
Очевидцы рассказывают, что вся родня Фёклы была неверующей...

 Из перечисленных выше людей живы в настоящее время только двое детей Галины Ванявкиной: Владимир Иванович Подкидышев - живёт в Макеевке; и Нина Ивановна Приходько - живёт в Новошахтинске Ростовской области.

 Нина Ивановна, - на которую возлагались большие надежды, что она ответит на многие важные вопросы, - письмо, действительно, прислала, но сообщения её были весьма скромными, вернее, ничего существенного из письма узнать не удалось.
Вот выдержка из письма Нины Ивановны, которой было всего 7 лет, когда схимонах Илья умер: «Я очень рада, что через столько лет заговорили об отце Илье. Да, он умер 109 лет. Как он попал в Макеевку, я не знаю. Только помню, как сейчас, он был красивый (вспомним, дорогой читатель,- все очевидцы называют схимонаха Илью красивым, и вот опять...), седой старичок, и гладил меня по голове. К нему очень много людей ходило.
Когда он умер, я плакала и сильно голосила по нём, и с тех пор я никогда так не голосила, даже, когда умерла моя мама, я не голосила так. Бабушка Фёкла мне рассказывала, что он предсказывал людям всё, что будет. Маме моей сказал, что она умрёт у сына, а не у меня, так и было».

 Её брат Владимир Иванович Подкидышев тоже не смог ответить на те, особенно важные вопросы из жизни схимонаха Ильи, т.к. был тоже ещё ребёнком, чуть постарше сестры.
Но он хорошо помнит один случай, когда схимонах Илья исцелил девочку, которая была лежачей больной; она совсем не ходила, даже сидеть не могла.
 Вот его рассказ: «Это было уже после войны. К отцу Илье много приходило и приезжало разных людей, были среди них и тяжело больные. Однажды в наш дом приехал один очень серьёзный, важный генерал с больной дочкой, девочкой лет 16. Приехали они аж из г. Хабаровска. Генерал был невесёлый, потому что его дочь была прикована к постели. Он рассказал, что врачи бессильны вылечить его дочь, они заявили, что девочка уже не поднимется.
А отец Илья и говорит генералу: «Оставьте вашу дочь у нас, а через месяц за ней приезжайте».
Отец сначала растерялся и не хотел оставлять дочь, но у него не было другого выхода, и он оставил девочку, а сам уехал.
Стала девочка эта у нас жить: бабушка Фёкла за ней ухаживала, а отец Илья её никак не лечил; каждый день все молились, как обычно, а она всё слушала.
Отец Илья много молился всегда: читал Псалтирь, Евангелие, акафисты.
Скоро и девочка уже знала молитвы, научилась по-церковному читать.
А иногда отец Илья, все бабушки и девочка пели молитвы, но о болезни девочки никто и не разговаривал. Как будто отец Илья её у нас оставил не вылечить, а просто хотел научить неверующую дочку генерала Богу молиться - и всё! И скоро уже она молилась, как и все.
И вот однажды совсем неожиданно отец Илья говорит этой девочке: «Я - такой старенький - и хожу, а ты - такая молодая, а лежишь, вот лежебока! А ну, вставай!»
И так он строго ей повелел вставать, что она даже смутилась, что «лежебока», и вдруг начала подниматься...
А мы все замерли от удивления: что же сейчас будет?!
Девочка медленно поднималась - и вдруг поднялась полностью с постели, как здоровый человек, который просто проснулся и встаёт.
Вот было удивление и радость: радовалась девочка, да и все в доме стали такими радостными!
Девочка передвигалась сначала медленно, будто ребёнок, который только учится ходить.
Потихоньку подошла она к отцу Илье и со слезами на глазах хотела обнять старенького схимонаха, а он посмотрел на неё так ласково и говорит:
«Не старичок тебя вылечил, а Бог!
Господа благодари! Ты же молилась Ему, ну и мы все, конечно, тоже молились — вот, по нашим молитвам, милосердный Господь и исцелил тебя!
Помни, деточка, Господа всю жизнь, молись Ему, благодари Его, — и всё будет хорошо в твоей жизни!»
А когда генерал приехал - глазам своим не поверил: дочка была совсем здоровой!
Отцу девочки схимонах Илья тоже сказал: «Господа благодарите! Живите в вере православной! Живите с Богом!» Вот только этот случай я и помню, - окончил свой рассказ В.И. Подкидышев, - а вот, откуда отец Илья приехал в Макеевку?.. Точно не знаю, но, по-моему, схимонах Илья в Макеевку приехал из Киево-Печерской лавры...»

 Вспомним один интересный случай из жития Серафима Саровского, описанный дворянином Н.А. Мотовиловым.
Однажды Н.А. сковал тяжёлый недуг, на исцеление не было никакой надежды.
Тогда Мотовилов решает за помощью обратиться к старцу Серафиму Саровскому. Несколько человек на руках принесли больного в келью батюшки Серафима - и произошло чудо. Вот как это было. Батюшка Серафим спросил Мотовилова:
«А веруете ли вы в Господа Иисуса Христа, что Он есть Богочеловек, и в Пречистую Его Божию Матерь, что Она есть Приснодева?» Я отвечал: «Верую!»
«А веруешь ли, что Господь, как прежде исцелял мгновенно и одним словом Своим или прикосновением Своим все недуги, бывшие в людях, так и ныне также легко и мгновенно может по-прежнему исцелять требующих помощи, одним же словом Своим, и что ходатайство к Нему Божией Матери за нас всемогуще и что по сему Ея ходатайству Господь Иисус Христос и ныне также мгновенно и одним словом может всецело исцелить вас?» - Я отвечал, что истинно всему этому всею душою моею и сердцем моим верую и если бы не веровал, то не велел бы везти себя к вам.
«А если веруете, - заключил он, - то вы здоровы уже!»
И на прощанье исцелённому Мотовилову Серафим Саровский сказал: «Видите ли, какое чудо Господь сотворил с вами ныне; веруйте же всегда несомненно в Него, Христа Спасителя нашего, и крепко надейтесь на благоутробие Его к вам, всем сердцем возлюбите Его и прилепитесь к Нему всею душою вашею и всегда крепко надейтесь на Него и благодарите Царицу Небесную за Ея к вам великия милости».

 Дорогой читатель, конечно, страшно дерзнуть на какие-то выводы... Но невольно радостное волнение охватывает душу, видя очевидное: оба эти чуда так похожи!
И тогда радостью, до замирания сердца, стучится в сознание вопрос:
Кто ты, добрый и кроткий старец, схимонах Илья, если Господь через тебя дарил людям такие чудеса?!
Кто ты, если все годы твоей жизни в г. Макеевке сопровождались Божьими чудотворениями?!

А теперь вновь, в который уже раз, возвратимся к интересным рассказам очевидцев, которые с любовью шаг за шагом открывают перед нами личность столь дорогого жителям г. Макеевки старца - схимонаха Ильи...
К.Г. Никитенко на вопрос, не слышала ли она от схимонаха Ильи, такого дорогого ей старца, что-нибудь о его жизни до Макеевки, - заплакала и сказала:
«Молодая была - глупая! Если бы теперь... я бы столько его расспросила и слушала бы и слушала... Он такой для меня дорогой, как родненький! Когда плохо что-то у меня в жизни - возьму его фотографию, дорогую, плачу сама и всё ему жалуюсь, всё ему рассказываю...
А знаете, он ведь всегда слышит — и помогает!..
Что слышала о прошлой его жизни? Только помню точно, что жил в каком-то очень святом месте, в каком-то святом монастыре, а келья у отца Ильи была такая, что еду ему подавали в какое-то отверстие, как-то сложно ему еду подавали... Вот и всё, что запомнила...»

 Однажды появилась миловидная, приятная женщина и сообщила следующее: мать её мужа, т.е. её свекровь, живёт в Москве, носит ныне фамилию мужа - Вера Семёновна Бакаляр, а девичья фамилия её была Ванявкина.
Вера Семёновна Ванявкина, двоюродная сестра Галины Васильевны Ванявкиной, прожила полгода в одном доме со схимонахом Ильёй, было это в 1945 г.
 Вновь затеплилась надежда услышать новые, ценные сообщения о дорогом старце, но сведения, привезённые из Москвы оказались тоже не столь богатыми...
Вот, что рассказала нам Вера Семёновна Ванявкина-Бакаляр:
«Когда я приехала в Старо-Рабочий городок к своей двоюродной сестре Галине, т.к. собиралась какое-то время пожить в Макеевке, схимонах Илья, только меня увидел, говорит: «О, ещё одна басурманка приехала!» Старец знал, кто заходит в дом, с первой же минуты.
Когда я возразила отцу Илье, что не басурманка, потому что я - ведь крещёная, он сказал: «Басурманка - ты же без креста!»
А на мне была такая закрытая одежда, что увидеть, с крестом я или без креста он никак не мог, он просто это как-то провидел (вспомним: очевидцы говорили, что родня Фёклы была неверующей).
Людям, которые к нему приходили, схимонах Илья говорил:
«Нельзя жить без веры; нельзя без Бога жить; всякое дело нужно начинать с благословения Божьего; за всё в жизни нужно Бога благодарить».
Когда кто-то просил благословения, старец говорил: «Я вас благословляю и Бог благословит».
Появился схимонах Илья в Рабочем-Городке г. Макеевки весной 1937 г. Приехал он в Макеевку из Киево-Печерской лавры, -считает Вера Семёновна, потому что именно из Киева 2 раза в месяц к старцу приезжали на легковом автомобиле с киевскими номерами монахи, священники, верующие миряне.
Обычно о своём приезде они никогда заранее не оповещали, но старец в день их приезда всегда говорил: «Фёкла, готовься, к нам гости едут!»
Гости привозили схимонаху книги и одежду: брюки, жакеты, подрясник, и верхнюю одежду.
Гости-киевляне оставались ночевать: вечерами священники, монахи вместе со схимонахом очень красиво пели молитвы, псалмы.
Мне схимонах Илья сказал, что муж у меня будет меня моложе — действительно мой муж Иван Зиновьевич моложе меня на 6 лет.
Галину старец называл распутницей, потому что она была легкомысленной, несерьёзной, дети у неё были от разных мужей.
Люди приходили к схимонаху Илье самые разные. Были и такие, которые приходили, чтобы старец помог им кого-то причаровать.
Тогда старец качал головой и говорил таким с горечью: «Идите с миром, Бог - вам судья!»
Теперь, когда Илья уже жил в одном и том же доме, его вызывали в КГБ. Но Галина его вызволила, она сказала, что старец ничего против власти не делает, что он просто помогает больным людям».

 Дорогой читатель, жизнь схимонаха Ильи была посвящена прославлению Бога и милующей по-матерински любви к ближнему...
Как чистые родники с живой водой, сливаясь воедино, образуют собой могучую полноводную реку,- так всё, что делал или говорил Илья, - вся его жизнь являла собой единый сильный призыв к вере в Творца.
Каждым шагом своим по земле схимонах Илья славил Бога, потому что очень любил Его.
«Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему даждъ Славу» (Пс.113,9).

 Излагая рассказы очевидцев Ильи в хронологической последовательности, - вот что обнаруживаем: чем ближе подвигаемся к кончине земной жизни схимонаха Ильи, тем Удивительнее открываются нашему вниманию чудеса, кажущиеся порой даже невероятными.

 З.К. Воронцова рассказала, что уже после войны её бабушка, которая очень любила схимонаха Илью, любила слушать его наставления, обо всём с ним советовалась, а потому бывала у старца очень часто, - стала однажды свидетельницей очень большого чуда:
«Время было тяжёлое, голодное, послевоенное... К схимонаху шли люди в основном бедные, больные, всякого рода - горемыки.
А отец Илья не только их выслушивал, не только молился о них, он скорбел об этих бедняках и, жалея всех их своим добрым сердцем, кормил каждого, кто приходил к нему. Все приношения прихожан он раздавал людям в виде обедов, которые, по его велению, готовили для мира кроткие его послушницы.»
«Однажды (это было тёплое время года, только точно месяца и числа 3. К. не запомнила) схимонах Илья сказал народу, что у него нынче - День рождения...
Он велел вынести на улицу столы, и Фёкла с женщинами понаставили много еды, чтобы всем хватило.
Когда люди уже сидели на скамейках за столом, отец Илья помолился и благословил большой стеклянный графин с водой...
И на глазах у народа простая, прозрачная вода стала вином, красным, вкусным вином!
Чудо произошло неожиданно, но никто не вскрикнул, никто не произнёс восторженных слов - некоторые из присутствовавших, став свидетелями чуда, не могли от страха произнести и слова; другие тихонько плакали и с удивлением смотрели на Илью.
А старец, радостный, велел Фёкле налить всем, чтобы подкрепили собравшиеся люди свои силы этим добрым вином.
И весь этот простой, бедный люд выпил понемногу хорошего вина и сытно покушал».

 Когда услышишь рассказ о чуде, подобном этому, первая мысль, которая застучит в сознании, будет мысль сомнения: этого не может быть!
За ней последует вторая: да разве может быть, чтобы в Макеевке... какой-то добрый старичок... творил такие чудеса?!
А если просто остановить наши мысли, которые так часто «мудрствуют лукаво» и вспомнить...
Каждый день возле дома схимонаха Ильи собиралось множество людей, и все эти люди были приняты старцем именно в этот день; не было ни одного случая чтобы хоть кому-то не довелось дождаться своей очереди и ему велено было прийти завтра.
Каждый входящий к схимонаху был встречен им с такой любовью, будто только его старец и ждал: и любовь его была искренней, весь он светился ею!
Очевидцы на вопрос, какой схимонах Илья - отвечали: красивый!
Никто и никогда не видел схимонаха Илью гневным, раздражённым; совсем наоборот, даже в голосе звучала доброта и жаление отцовское...
Слабенький, старенький (ведь старцу было за 100 лет!), отец Илья был настолько неутомимым, что люди, у которых он жил даже долгое время, считали, что это настоящий пророк Илья...
Разве такая любовь и такое долготерпение — не чудо?!

 «Бог любит праведников, и желает показать их всем...» (Иоанн Златоуст).
«Любящие Мя, люблю, и прославляющие Мя, прославлю»,- говорит Господь (Пр.8,17; 1Царств.2,30).
Св. Макарий Великий говорит: «А что души праведных соделываются светом небесным, - о сем Сам Господь сказал Апостолам: «вы есть свет мира» (Матф.5,14). Сам, соделав их светом, повелел, чтобы чрез них просвещался мир и говорит: «Ниже вжигают светильника и поставляют под спудом, но на свещнице, и светит всем, иже в храмине (суть). Тако да просветится свет ваш, пред человеки (Матф.5,15.16). А сие значит: не скрывайте дара, какой прияли от Меня, но сообщайте всем желающим».

Каким запечатлелся в памяти людей схимонах Илья?
Сильным верой в Бога подвижником! Всей жизнью своей схимонах Илья прославлял Господа, Которого любил и Которому молился день и ночь.
Чему учил старец? Вспомним его слова:
«Рабы Божий! Веры не бросайте!»
«В воскресенье чтобы в церкви была! Никогда, — запомните, — в воскресенье дома не оставайтесь, в храм идите. Все тогда будет у вас хорошо, никогда нужды не будет!»
«Ох, как родители будут отвечать за своих детей, которых они не научили вере! Вот даже «Отче наш» не знаете! Ох, понесут родители за воспитание своих детей ответ перед Богом!»
«Помни: на всё, что происходит с нами в жизни, - Божья воля!»
«Благодари Господа за то, что исцелил тебя! Помни всю жизнь, как чудесно исцелил тебя Господь! Живи с Богом - и всё в жизни будет тебе удаваться, а по уму будешь семи пядей во лбу! И знай: как только забудешь Бога — сойдёт твоя жизнь на нет!»
«Детей своих надо у Господа вымолить. Сейчас ты старичком недовольна, а в старости вспомнишь меня и будешь очень рада. Если же, мать, ты сейчас не потрудишься Господу ради своих детей, если не станешь их у Бога вымаливать, - дети твои плохими будут, будешь от них горько плакать! Родители, которые горячо не молятся о своих детях, попадают в дома престарелых; а в дома престарелых попадают только те родители, которых дети не любят; а дети не любят тех родителей, которые воспитали их без Бога, и сами виноваты в нелюбви собственных детей».
«А ты горячо молись о своих дочерях. И тогда (вспомнишь старичка) дети твои вырастут хорошими; будут благочестиво жить; Бога будут чтить; храм никогда не оставят; ко мне на могилку будут ходить. А ты будешь в старости в радости большой купаться!»
«Не старичок тебя вылечил, а Бог! Господа благодари! Ты же молилась Ему, ну и мы все, конечно, тоже молились -вот, по нашим молитвам, милосердный Господь и исцелил тебя! Помни, деточка, Господа всю жизнь, молись Ему, благодари Его, и все будет хорошо в твоей жизни!»
«Господа благодарите! Живите в вере православной! Живите с Богом!»
Каким ещё запечатлелся в памяти людей схимонах Илья?
Любящим людей! Его кроткое, доброе сердце жалело всех тех болящих, бедных, озлобленных, которые, как река, текли к нему...
И он изо всех сил старался накормить голодных, вылечить больных, обогреть озлобленных.

 «Будь смел, решителен на всякое добро,— особенно на слова ласки, нежности, участия; а тем более - на дела сострадания и взаимной помощи. Считай за мечту уныние и отчаяние в каком бы то ни было добром деле.
..Будъте внимательны к себе, когда бедный человек, нуждающийся в помощи, будет просить вас о ней: враг постарается в это время обдать сердце ваше холодом, равнодушием и даже пренебрежением к нуждающемуся; преодолейте в себе эти нехристианские и нечеловеческие расположения, возбудите в сердце своём сострадательную любовь к подобному вам во всём человеку: « зане есмы друг другу удове» (Еф.4, 25),- к этому храму Духа Святого, чтобы и Христос возлюбил вас; и о чём попросит вас нуждающийся, по силе исполните его просьбу. «Просящему у тебе дай, и хотящаго от тебе заяти, не отврати» (Матф.5,42)(Св. Иоанн Кронштадтский).

 Что ещё помнят очевидцы о добром старце?
Он был на удивление - неутомим, терпелив со всеми, никто не видел его гневным или раздражённым; даже люди злобные вызывали в нём лишь отеческую жалость.
Души, настрадавшиеся в житейских невзгодах, встречались в его лице с состраданием, добротой и любовью; что чувствовалось во всём: во взгляде, в голосе, словах и делах кроткого монаха-схимника.

 Но более всего скорбело жалостливое сердце схимонаха Ильи о людях безбожных, живущих во мраке неверия, а значит, идущих к гибели.
И он зажигал их гибнущие без Бога души светом веры в Творца, без Которого ничто в жизни не имеет смысла!
И чтоб спящие в неверии души проснулись от своего страшного, мертвенного сна, схимонах Илья будил их чудом, многими чудесами, которые дарил Бог-Любовь для спасения людей...

 Что же ещё удивляло народ в схимонахе Илье?
Духовный дар пророчества, полученный от Господа!
Неверующих в Бога людей предсказания Божьего человека, которые сбывались все, без исключения (и большие, и малые, и близкие, и далёкие), удивляли чудом Божьим, заставляя впервые задуматься о Творце и о собственной жизни.
Верующих христиан сбывающиеся пророчества ещё более укрепляли в вере в Господа, укрепляли и в надежде, что «Бог,- по словам Силуана Афонского, - никогда не забывает нас».
А ещё вспоминают очевидцы, что некоторые пророчества схимонах Илья говорил прямо, понятно, открыто, а другие предсказания старец прятал за притчей...
О том, что город Макеевку обойдут стихийные бедствия и что она будет хранима Богом до скончания века, - схимонах Илья предсказал прямо, просто и с радостью!
Когда же прозорливый схимонах предупреждал кого-то о неправедной, греховной жизни, а значит, и о наказании Божьем; когда предсказание было скорбным, а то и страшным,- жалостливый, но мудрый монах-схимник говорил притчами...

 В книге «Добротолюбие» Св. Марк Подвижник пишет: «...не скрывай того, что нужно и полезно для присутствующих; только приятное излагай прямой речью, а жестокое (строгое) загадочною».

 Есть предсказание:
«Макеевка прославится как Иерусалим!»
Хотя другие свидетели говорят, что схимонах Илья сказал несколько иначе:
«Макеевка прославится как Небесный Иерусалим!»
Так или иначе - но в этом пророчестве тоже есть какая-то тайная завеса, о которой знает Один Господь...
А если присутствует тайная завеса, может быть, за нею сокрыта скорбь, страдания?..