Схимонах Илья, в постоянном молитвенном бдении, в посте, в любви ко Господу и людям проводящий свою жизнь, боится встречи с богохульником: бежит, чтобы не услышать скверных слов, хулящих Господа, Творца всяческой жизни.
 Старец не только предсказывает появление богохульника, тем самым ещё и ещё обнаруживая дар провидения, полученный им от Господа, своим поведением он показывает, как опасна встреча с подобным человеком.
 Не имея постоянного жилища, схимонах Илья готов уйти из семьи, приютившей его, т.е. опять потерять жили ще, несмотря на столь престарелый возраст и на естественное желание каждого человека: иметь покой в старости.  «Не обманывайтесь: худые сообщества развращают добрые нравы» (1Кор.15.33).

 «Принимал отец Илья всех людей приветливо, - продолжает свой рассказ М.В. Карагодина, - но бывали случаи, когда, обличая людей, старец говорил с ними их же неприветливыми словами.
 Две знакомые нашей семье женщины, насмешливые, неверующие, отправились к Илье просто из праздного любопытства. Идут они к старцу, а сами приговаривают: «Ой, пошли отсюда! Ну что он там знает?! Да ничего он не знает!»
 Подошли к дому Ильи, вошли, впервые увидели старца, а он вдруг говорит им те самые фразы, которые только что приговаривали сами женщины, насмехаясь над Божьим человеком, не веря в его прозорливость: «Идите отсюда! Что там я знаю?! Я ничего не знаю!»

 «А вот ещё интересный был случай: одна богачка скрывала от всех, что богата. Никому никогда не помогла - всё себя за бедную перед людьми выдавала.
 Узнала эта женщина о прозорливом схимонахе Илье, очень захотелось пойти к нему и ей. Расспросив у верующих людей, где сейчас живёт старец, Клавдия (так звали эту богатую женщину) отправилась к Илье. Увидев новую гостью, схимонах, ответив на её приветствие, вдруг и говорит: «Ну что, возьмёшь меня в наследники?»

 Не прогнать хотел старец насмешливых, неверующих женщин за то, что непочтительно отзывались о нём; не вареников с творожком просил у богачки, имеющей несколько коров, монах-схимник, молитвенник и постник; не посягал на наследство богатой Клавдии жалостливый и добрый Божий человек, делившийся с людьми последним куском хлеба в то тяжёлое, голодное время, никогда и никого не отпустивший, не покормив...
 Обличая тайное, греховное в душах людей, схимонах Илья заставлял проснуться эти души от безбожной жизни - к жизни в Боге, от неверия - к вере в Того милосердного, Кто есть Сердцеведец, от Кого никто не сумеет утаить ни одной своей мысли; Кто во всё, что с нами происходит, вложил единственную цель - спасти нас для Царствия Небесного, ибо Он, наш Господь, есть Любовь.

 Вспоминает следующая наша рассказчица Анна Ивановна Клёсова: «Сестре моей нравился один парень, хотела выйти замуж за него. Но прежде решила сестра к старцу сходить, благословения на замужество попросить.
 Встречает её старец приветливо, но не спрашивает, зачем пришла, а становится на молитву ко Господу. Сестра, конечно, тоже рядом со старцем стала и молится.
 Помолившись Богу, Илья опять не спрашивает мою сестру, зачем же она пришла, а вдруг говорит сам: «Замуж собралась выходить? Что за пня выходить?! Он же пень! Пень и есть!»
 Назвал схимонах Илья жениха сестры пнём и замуж выходить за него не благословил.
 Но, как это часто бывает, сестра моя, не получив благословения Божьего человека, всё равно замуж за своего жениха пошла - не послушалась. Прошло совсем малое время их совместной жизни, всего-то один год, родился у них ребёнок. А муж уже себе другую нашёл; потом и ту бросил; нашёл третью - но и с третьей так же равнодушно, безжалостно расстался.

 Ни о ком у него сердце никогда не болело, точно деревянный был, настоящий «пень».
 Новая свидетельница-очевидица Н.С. Андрющенко вспоминает: «Когда схимонах Илья жил в нашем доме, все члены семьи видели, как много он молился. Людей к нему шло много, встречал старец всех всегда ласково; сначала молился, а потом разговаривал, вернее, отвечал на волнующие пришедших вопросы, не спрашивая часто ни о чём.
 Если на пришедших не было креста, схимонах сразу это обнаруживал, хотя пришедшие были одеты и покрыты, - и называл их «басурманки».
 Когда обличал в плохих делах, говорил - «негодяйки». Но даже те, кого старец так, далеко не ласково, называл, говорили, что здесь было больше отцовского жаления, даже его скорби по этим «негодяйкам», чем гнева: те, кому адресованы были такие неласковые слова старца, совсем не ощущали обиды, а - только боль родного, доброго отца за плохие поступки детей».

 «Однажды я стала свидетельницей его разговора с двумя женщинами. На улице шёл дождь. Я под дождём добежала домой и следом за мной пришли с Капитальной к старцу две женщины.
 Сидит отец Илья (седой, всегда - такой чистый, всегда в белом - весь светлый) на своей кроватке, и только женщины - на порог, а он им и говорит: «Пришли две негодяйки, мокрые!»
 А я ему отвечаю: «И я ж мокрая - дождик пошёл». «Нет, - отвечает старец, - ты сухая, а они - мокрые!» Одна из этих женщин отбила мужа у жены, у семьи, а другая тоже обличена была Ильёй в прелюбодеянии: вторая женщина была в греховной связи со своим кумом».

 Следующая рассказчица-очевидица - Прасковь Фёдоровна Сухина: «Работала я на шахте «Сергия» стволовой. Жила с мужем и двумя детьми. Скорбной очень была моя жизнь - много страдала я от мужа моего. Можно сказать, вообще никогда ничего хорошего с ним не видела: муж был гулящий, всё время мне изменял, обманывал меня.
 Узнала я от людей о прозорливом монахе-старце, пошла к нему. Пришла со своей бедой, спрашиваю у отца Ильи: «Можно ли мужа бросить? Не будет ли мне за это греха?»
 А старец мне и отвечает: «Грешнее жить с ним - в нём 200 бесов живут!»
 Я же спросила схимонаха Илью, как поступить, а сама-то его не послушала. Осталась жить со своим неверным, гулящим мужем. Родилось у нас ещё двое детей. Детей теперь стало четверо, а муж всё хуже делается, всё страшнее, всё развратнее. Не жизнь уже была, а одна мука. Всё сердце моё уже было истерзано им.
 И вдруг мужа убило в шахте. Поняла я свой жизненный урок, да поздно. Не послушалась Илью - не рассталась с плохим, страшным человеком и только добавила себе страданий от него, а жить ведь всё равно без мужа пришлось и детей самой растить».

 Схимонах Илья жалел запутавшихся в собственных страстях людей, молился о них Господу, и Господь послал ему до прозорливости: обличая сокровенные помыслы и дела, старец спасал многие души.
 «...Верующий не тот, кто думает, что Богу всё возможно, но кто верует, что получит от Него всё, чего просит. Вера получает и то, чего не смеет надеяться, как показал пример благоразумного разбойника на кресте» (Лествица).

 Но возвратимся к нашей рассказчице...
  «А y Евдокии, - продолжает рассказывать Прасковь Фёдоровна Сухина, - отец Илья в доме жил. Евдокия была человеком редкой души: очень хорошей, доброй, верующей; замуж никогда не выходила - была девственницей. Работала Дуся, как и я, на шахте, только она работала на шахте Батова. Отцу Илье по-отечески жаль было, что так трудно приходилось Евдокии работать.
 Схимонах Илья вообще как-то особенно трогательно, душевно относился к шахтёрам за их опасный, тяжёлый труд; жалел шахтёров и молился о них Господу.
 Вот и Дуся уходила на шахту, а старец, как отец о дочери, молился всегда о ней Богу.
 Однажды вернулась Евдокия домой из шахты, а отец Илья иоворит ей: «Дуся! А я сегодня у вас на шахте был: пришёл, попросил шахтёрскую одежду, лампу и спустили меня в шахту. А у вас вагон перекинулся, и десятник вас ругал».
 Евдокия ничего не могла понять: старец рассказал ей, что произошло сегодня в шахте, в её смене; рассказал так, будто действительно опускался в шахту и эту аварию видел своими глазами. Отец Илья так подробно и точно описал происшедшую в шахте аварию, что Евдокия поверила, что схимонах - старец, которому было уже за 100 лет, принимавший людей, часто сидя на своей кроватке, седой и слабенький, действительно побывал в шахте.
 Только позже Евдокия поняла, что старец Илья - прозорливый, и что аварию, как и многое другое, он видел духовными очами».

 А вот Зинаида Кирилловна Воронцова, знавшая монахиню Матрону, услышала от этой монахини, что схимонах Илья ей сказал однажды удивительное: «Побудь за 5 минут на земле, под водой и на небе...» «Дух Святой раскрыл нам не только земное, но и небесное. Духом Святым мы познали любовь Господню...» (Силуан Афонский).

 Антонина Ивановна Леонова, 1919 г. рождения, перенесла подряд четыре сложные операции. Больная и слабая, она нашла в себе силы и, опираясь на палочку, пришла поведать о своей незабываемой встрече с Божьим старцем.  Вот что рассказала Антонина Ивановна... «Арестовали моего мужа, приговорили к расстрелу... Горе привело меня к схимонаху Илье; от старца ожидала лишь одного, ответа на печаль мою: останется ли жив муж или расстреляют; а может, отсидев срок, вернётся домой живым?
 Пришла к Илье: схимонах весь в белоснежных одеждах сидел на кровати... Постель — чистая, белая, а сам будто светится весь... Когда я вошла, ещё ничего ему не рассказывала, зачем пришла, — он, тоже не спрашивая ни о чём, посадил меня за стол да и говорит: «Мария, принеси!» Мария (одна из ухаживающих за ним спутниц и послушниц) принесла из другой комнаты стопку поминальных записок о упокоении.
 «Читай!» — сказал старец. Я принялась читать и читала так долго (а он меня не останавливал), что устала. Когда стопка была мной прочитана, отец Илья велел Марии принести вторую. И мне опять нужно было читать вслух все записки. Теперь я утомилась от этого чтения ещё больше.
 Окончив читать вторую стопку, я сама спросила старца: будет ли жив мой муж, вернётся ли домой? А Илья всё молчит. Тогда я задала ещё один, волнующий меня, вопрос: «А удастся мне окончить институт?»
 Илья посмотрел на меня и сказал: «Ну что тебе сказать? Впереди жизнь — не сахар... Но у тебя — голова!.. С трудностями рядом будут отдушины, такие хорошие, такие красивые, что умирать не захочешь!..»
 Была я тогда ещё молодой, училась в институте, когда мужа арестовали. Когда младшему брату моему исполнилось 12 лет, он попадает под поезд и погибает.
 Уже заканчивала я институт, умирает мой 13-летний сын: глубокая опухоль.
 Институт я окончила. Муж вернулся в 1955 г. Муж становится главным инженером на шахте. А у меня началась очень интересная работа, почётная и важная. Память у меня действительно была отличная. Куда бы меня ни посылали работать, везде очень ценили. Отдушины, как сказал схимонах Илья, были на редкость хорошими, радостными, даже можно сказать, красивыми.
 Но... Что такое пережить смерть маленького брата?! А через несколько лет похоронить единственного сына, жизнь которого прервалась на тринадцатом году?!
 Потом я, конечно, поняла, что схимонах Илья провидел, какие страшные скорби ждут меня впереди... Две огромные стопки поминаний за упокой...»

 Так окончила Антонина Ивановна рассказ о своей встрече со схимонахом Ильёй. Рассказ удивляет прозорливостью и мудростью старца!.. Он ведь и скрыл, и предсказал!..
 Те две стопки поминаний за упокой, что заставил читать старец Антонину Ивановну, очевидно, и означали, что в будущем ждёт её долгое-долгое (пожизненное) поминание двух дорогих для неё мальчиков (брата и сына), проживших такие короткие жизни.
 Схимонах Илья, Божьим откровением, сразу увидел это скорбное будущее Антонины Ивановны, лишь только она вошла к нему в дом. Но печальные предсказания Божий человек спрятал в иносказательную форму: он подал две огромные стопки поминальных записок...
 Добрый, жалостливый схимонах Илья (по рассказам всех очевидцев), предвидя неприятные, скорбные или страшные события, которые произойдут с человеком в будущем, жалея людей, предсказывал их иносказательно или в притчах. А всё остальное говорил простыми словами прямо и ясно.

 Как когда-то давно, при жизни старца, лился поток людской к схимонаху Илье, так льются теперь рассказы о нём в нашей книге...
 Схимонах Илья жил долгое время в доме Т.М. Романовой.
 «Меня, - рассказывает она, - отец Илья ругал за то, что я слишком быстрая. Мне было 9 лет, а брату - 13 лет.
 Брат мой тайно, чтобы мать не знала, курил. Мать и действительно не знала.
 Вот и произошёл у нас интересный случай, как бы смешной, но и не смешной, а удивительный и необъяснимый.
 Когда в доме у нас появился схимонах Илья, мальчик, как обычно, полез в свой тайничок, где покуривал, - на чердак. Выскочил по привычке раздетым (а дело было зимой), потому что всегда быстро справлялся, - не успевал замёрзнуть.
 А в этот раз, как всегда, быстро покурив, маленький курильщик не смог открыть щеколду, которой закрылся (хотя щеколда эта до и после этого случая очень легко открывалась и закрывалась), и чуть там не замёрз.
 Когда его оттуда вытащили, отец Илья спросил:«Ну что? Получил удовольствие? Удовлетворился?» Долго потом все в доме, да и сам курильщик, не могли понять, как эта щеколда не открывалась, когда её и открывать-то нечего — сама вертится!
 Это было явное чудо! Оно стало уроком для маленького грешника.»

 «Второму брату Василию схимонах Илья предсказал: «А тебе в родном доме - тесно, в казённом - просторнее будет».
 Василий однажды в поисках приключений сбежал из дома, да и пропал. Оказался потом в Трудовой колонии, куда попал вместе с беспризорниками.»

 «Однажды летом, - продолжает рассказывать Татьяна Митрофановна, - наша мать стирала на ставке белье. А в этот день отца Илью посетил один очень злой старик, даже взгляд у него был, колючий (по свидетельству некоторых старожилов: жил в эти годы на Кировской стороне один старик, которого считали колдуном).
 Долго этот дед о чём-то говорил со схимонахом Ильёй. Потом он выскочил от Ильи взъерошенным, бросив на всех нас сердитый взгляд. А мама моя вослед его перекрестила...
 И вот потом пошла мама бельё на ставок стирать. И опять встретилась с тем дедом - он гневно глянул на нее и что-тр пробормотал. Стала мать на ставке на камень и стирает бельё. Вдруг камень вываливается, мать падает и тонет (глубина была большая).
 Барахтаясь в воде, мама стала читать молитвы, а потом позвала Илью: «Отец Илья! Спаси меня!»  Сразу на дне нащупала ногой камень и вылезла на берег.»

 Много встреч с очевидцами произошло и на кладбище, у дорогой и присночтимой могилки схимонаха Ильи.  Одной из них была встреча и беседа с Марией Леонтьевной Шалаховой.
 Мария Леонтьевна печально поведала свою историю, так похожую на множество других, похожую вопиющим человеческим неверием и непослушанием и последующей за ними горькой расплатой - несчастно прожитой жизнью...
 «Мы сами - виновники своих несчастий: не имеем веры, не имеем послушания, своевольничаем, а потом всю жизнь плачем,- начала свой рассказ Мария Леонтьевна.
 Слышала ведь и я, как и многие, что отец Илья - Божий человек, прозорливый, что он - настоящий чудотворец: приходят к нему издалека совсем незнакомые люди, а он им всё самое тайное говорит, будто насквозь видит...
 Был жених у меня. Но я перед тем, как замуж выйти, ходила к схимонаху Илье за благословением.
 А отец Илья не только не благословил замуж за жениха моего выходить, а предостерёг даже: «Выйдешь за него - не послушаешься, - будешь всю жизнь несчастной!» Старец так и сказал: «Будешь всю жизнь несчастной!»
 Но я ж своего жениха любила - как было послушаться?!
 Замуж я за своего любимого вышла - не послушалась предупреждения старца. Муж мой оказался таким страшным, что вся жизнь превратилась в одни только страдания! Был муж мой грубым, злобным; делал, что хотел; никого не уважал; не слушал; пил и бил меня всю жизнь. А потом и в тюрьму попал. До того муж был страшным, что когда в тюрьму попал - я не опечалилась, а даже обрадовалась, потому что тогда я хоть дышать могла свободно. Боялась того времени, когда он из тюрьмы вернётся. Он отсидел свой срок, вернулся - и опять бил меня.
 Теперь его уже нет на свете - умер, но и теперь скажу: не было в моей жизни совсем ничего хорошего.
 Всю свою горькую жизнь вспоминала я слова Божьего старца: «Выйдешь за него — не послушаешься — будешь всю жизнь несчастной!»

 Много раз на страницах нашей книги мы будем встречаться с явлением пророчеств схимонаха Ильи, которые относились не только к очевидцам, но и к их детям, их внукам.
 Господь-Сердцеведец видел любящую, сострадательную душу Своего молитвенника, старца-схимонаха Ильи и открывал ему так много; а Илья, болея душой о мире, «который лежит во зле», предостерегал людей о нависшей над ними опасности, как добрый отец, мудрый и жалостливый, предупреждает детей своих.
 «Одному даётся Духом слово мудрости, другому слово знания, тем же Духом; иному - вера, тем же Духом; иному чудотворения, иному пророчество, иному различение духов...» (1Kop.12,8-10).
 История за историей, воспоминание очевидцев за воспоминанием станут наглядным и неопровержимым доказательством того, что все предсказания схимонаха Ильи сбылись в точности: и сразу после предсказания, и через 20, и через 50 лет; и должны будут сбыться ещё и в наши дни.
 Были предсказания старца о трагических событиях, которые должны были произойти в жизни целых семейств. И события эти действительно произошли: есть свидетели предсказаний схимонаха и есть очевидцы, при которых предсказания стали реальностью.
 Но, хотя все пророчества старца (незначительные и весомые, радостные и печальные) стали реальностью, и рассказы о них ещё и ещё раз явились бы вопиющим доказательством дара прозорливости и пророчества, данного схимонаху Илье Богом, - в книге нашей подробности тяжёлых трагедий помещены не будут.
 Довольно будет подчеркнуть, что Господь через схимонаха Илью открывал страшное будущее людей, одержимых страстью сребролюбия; ради наживы не пощадивших ближних своих, даже родных по крови.  Господь через схимонаха Илью предостерегал людей, погрязших в сугубых грехах, дабы удержать души их от падений в злодеяния и в собственную гибель.
 Как понятно и просто говорит об этом Св. Иоанн Лествичник: «Если ты получил от Бога дар предвидеть бури, то явно предвозвещай о них находящимся с тобою в корабле. Если не так, то ты будешь виновен в крушении корабля, потому что все с полною доверенностью возложили на тебя управление оного».
 И Божий подвижник Илья, исполняя волю Господню, принимал и принимал текущий к нему беспрерывной рекой мир: не смотрел ни на свой возраст, ни на усталость, ни на недомогание; до конца своих дней спасал и спасал души человеческие.

 Следующий рассказчик-очевидец - 93-летний старожил г. Макеевки Иван Ульянович Генераленко. Вот, что он нам поведал...
 «В Макеевку мы приехали в 1930 году из Запорожской области, где отца нашего арестовали за веру. Приехав в Макеевку, мы с матерью и братом поставили себе на 12-ой линии землянку и жили там. От Томского завода (теперь это - Кировский завод) в 1933 году давали огороды на поселке шахты «Иван». Получили огород и мы. Через эти огороды была дорога в село Калиново, где была действующая Церковь.
 По этой дороге ходил из села Макеевки в село Калиново, в церковь, с палочкой старец. Ходил бодро, не пропускал ни одной воскресной, ни одной праздничной службы...  Вот так в 1933 году я и наша семья впервые увидели схимонаха Илью... Был он добрый, приветливый, весь какой-то светлый...»

 На вопрос 93-летнему Ивану Ульяновичу Генераленко, все ли он хорошо помнит, очевидец-старожил строго ответил:
 «Да, мне 93 года, но я - при здравом уме и ясной памяти и за свои слова отвечаю!»
 Однако возраст И.У. Генераленко и тот факт, что он пока являлся единственным из всех очевидцев, кто видел схимонаха Илью в г. Макеевке еще в 1933 году, - все-таки явились причиной в какой-то мере сомневаться в точности указанной очевидцем даты...

 «Ходили и мы в Церковь, только не часто, - продолжает рассказывать Иван Ульянович, - но когда бывали в церкви Калиновской, куда ходил схимонах Илья, его среди прихожан никогда не видели. А он, оказывается, среди народа в церкви и не молился. Он всегда, на всех службах, стоял в алтаре, всегда там молился.
 Увидели мы, что люди очень прислушиваются к его словам. Говорил старец тихо и как-то мягко. Говорил, что Бога не нужно забывать, что жить без Бога нельзя; говорил, что храм нельзя оставлять - ходить на службу Божию.
 Вот наша мать и пригласила его в наш дом. Он согласился прийти к нам в гости. Угощала его мать тем, что в доме было: борщом, селёдкой да чаем.
 Вошёл старец в дом наш в обычном своём неприметном, тёмном плаще, а когда вошёл и разделся - мы все оторопели, так он преобразился!
 Стоял перед нами схимник, строгий и добрый, а мантия да нём - чёрная, расшитая белыми ангелами! До самых пят эта одежда у него была - схима это. Мантия на схимонахе Илье была такая чистая, будто совсем новая, и вся - в молитвах и ангелах.
 За столом мать спросила старца, как нам жить.
 Схимонах Илья ответил: «Живите в вере православной. Веру храните, по-Божьему живите. Как отцы и праотцы наши православные благословляли жить, так и живите. А теперь люди живут, как лошадь - в загоне... А потом её выпустят, лошадь и бегает, как безумная, задрав хвост».
 Мать наша притихла - обиделась на его слова.
 Потом Илья встал из-за стола, помолился: «Спасибо вам за приглашение». Попрощался и ушёл.
 Позже он одним близким ему людям сказал о нас: «Люди - хорошие, но ничего из моих слов не поняли».

 «Многим нашим родственникам и знакомым схимонах Илья говорил пророческие предсказания - все они, хоть маленькие, хоть большие, сбылись. А вообще он видел всех, кто каков; и человек ему ещё не говорил, зачем пришёл, Илья сам уже всё знал...
 Моя кума Галина, - продолжает свой рассказ Иван Уль-янович о незабываемых встречах его родственников и знакомых со схимонахом Ильёй, - скупала в одном городе вещи, а в Макеевке перепродавала, то есть спекулировала - так это тогда называлось.
 Торговала кума Галина на базаре, в церковь же ходила редко. Пошла Галина к Илье потому что все идут, всем он что-то важное говорит, даже предсказывает... Вошла Галина к старцу, впервые увидел её Илья - и открыл ей всю её греховную жизнь:
 «Плохо ты живёшь: плохо ведёшь себя, нарушаешь заповеди Божий; не почитаешь праздников!.. Господних праздников не почитаешь! В храм Божий не ходишь! В воскресенье и в праздники - в храме нужно быть! Люди добрые в храм идут, а ты на рынок!»
 Ничего не знал схимонах Илья об этой женщине, впервые её видел - и сразу увидел, кто перед ним...»  «Как имеющие здравое чувство обоняния могут ощущать ароматы, хотя кто и тайно их при себе имеет: так и душа чистая познаёт в других и благоухание, которое сама от Бога получила, и злосмрадие, от которого совершенно избавлена, хотя другие сего и не ощущают» (Лествица).

 Много раз в рассказах очевидцев, видевших схимонаха Илью, говоривших с ним, услышим мы призыв - ходить в Божий храм, почитать праздники и проводить их непременно в храме.
 Обличительно и призывно повторял старец: «В воскресенье и в праздники дома не сиди — в храм иди! И всё будет у тебя хорошо!»
 О том, как пагубно душе не ходить в храм, Св. Иоанн Златоуст восклицает: «Ибо если и мы, каждодневно слушающие пророков и апостолов, едва удерживаем свой гнев, едва обуздываем ярость, едва укрощаем похоть, едва извергаем из себя гной зависти и, постоянно напевая своим страстям стихи из Божественного Писания, едва усмиряем этих наглых зверей, то они, никогда не пользующиеся этим врачевством и не слушающие Божественного любомудрия, - они какую могут иметь надежду на спасение? Хотелось бы мне показать вашим глазам душу их: вы увидели бы, как она нечиста, осквернена, расстроена, унижена и безнадежна! Как тела, не пользующиеся баней, покрываются множеством пыли и грязи, так и душа, не пользующаяся духовным учением, покрывается великою нечистотою грехов. Церковь есть духовная баня, теплотой Духа очищающая всякую нечистоту; ещё более огонь Духа очищает не только нечистоту, по и самый цвет. «Если, - говорит Бог, - грехи ваши будут, как багряное, - как снег убелю».

 «Одна наша знакомая, - продолжает вспоминать Иван Ульянович, - пошла к старцу, а он и говорит:  «У тебя дети есть, ты их жалеешь, учишь их танцам да пляскам, а к Богу не привлекаешь; а вере не учишь - большой грех детям своим делаешь! Жизнь на земле - временна, а ты забываешь, что уйдёшь в вечность и ты, и твои дети».

 «А другая женщина тоже собралась к схимонаху Илье сходить, а в гостинец решила молока взять.
 Молока ей было не жаль, но посуды подходящей, чтобы молока налить и старцу понести, не было, кроме одного графинчика. Графинчик как раз был удобным, чтобы молоко отнести, но его было жаль. И решила женщина молока не нести: молока не жаль, а вот графинчика жалко. Ничего не взяла. Пошла к Илье.
 Вошла и говорит: «Ой, отец Илья, я - без гостинчика...»
 А старец и говорит: «А я знаю: молока не жалко тебе, графинчика жалко. Графинчик ты пожалела, а вот жизни своей не жалеешь. Что старичку молока принести пожалела, не так страшно! Страшно, что ты Бога не почитаешь! Что о молоке да о графинчике толковать? Безбожницей ты на свете живешь, - вот, что страшно!»
 И открыл старец женщине той всю её жизнь греховную, безбожную и легкомысленную».

 «А другая наша родственница стирала однажды дома бельё. В калитку постучал нищий. Женщина увидела, что там нищий стоит, да и не вышла; она подумала: постучит-постучит да и пойдёт - некогда мне!
 А вечером женщина эта к схимонаху Илье побежала. А Илья ей вдруг и говорит: «Так что, постучит-постучит да и пойдёт? Ты, раба Божия, нищему не открыла - согрешила ты перед Богом! А нищие разные бывают: и хорошие, и плохие...
 Бывает, Сам Господь придёт, или святые под видом нищего. Нищие могут оказаться нашими единственными ходатаями перед Господом, потому, что больше нечем нам будет оправдаться».
 «Кто сотворил одному из сих братьев Моих меньших, тот Мне сотворил» (Мф.25,1-8), - говорит Господь.

 «Удивительный был старец, - продолжает свои воспоминания Иван Ульянович Генераленко, - удивительный был схимонах Илья...
 Мы, конечно, грешные, не можем понять, как Илья провидел человека; не можем объяснить то, что видели при встрече с ним, - только знаем точно: кто хоть раз с ним увиделся - видел Божье чудо.
 Жил схимонах Илья одно время в семье, очень хорошо нам знакомой. Это были мать и дочь, люди добрые, верующие, скромные. Словом, хорошие были люди. Ходили они всегда в церковь, а перед войной действующей была церковь в селе Калиново. Туда ходил и старец.
 Однажды, в какой-то праздник, после обедни, вышли эти добрые женщины из церкви и видят, что отец Илья с кем-то беседует. Подошли они к нему и говорят: «Отец Илья, может, мы поспешим домой покушать приготовить, а Вы потихоньку дойдёте, а у нас уже и обед будет, хорошо?»
 А старец и отвечает: «Ладно, идите - я вас догоню». Женщины поспешили домой. В магазин заходить им не нужно было: хлеб был уже куплен, всё необходимое в доме было.
 Быстро пришли мать и дочь домой (хотя путь был неблизким), чтобы к приходу старца стол накрыть. Входят они в дом, а старец уже лежит в своей кроватке, отдыхает. От удивления мать и дочь едва сумели произнести: «Отец Илья! Вы - дома?!»
 А схимонах Илья посмотрел на них добрым, спокойным, кротким своим взглядом и сказал: «Да, мои дорогие! А я уже, по милости Божьей, отдыхаю».
 И мать и дочь вдруг ощутили какой-то покой в душе и необъяснимую тихую радость, даже тихое ликование.»
 Спешили добрые христианки любовью и заботой послужить старцу, а встретились в собственном доме с явлением удивительным, необъяснимым, которое они назвали чудом Божьим.

 Если сравнить многие рассказы о схимонахе Илье, становится очевидным их сходство во многом, что только подтверждает достоверность всех случаев, описанных рассказчиками.
 Общими являются утверждения: «схимонах много молился; лечил людей; предсказывал притчами; изгонял бесов; люди шли к нему постоянно, во множестве - каждый день; шли с болезнями, бедами, вопросами; шли за благословением».
 Каждый человек, пришедший в мир, много раз поставляется Промыслом Божиим в ситуации, вопиющие, доказывающие, что мир создан Творцом; много раз зовёт нас Господь к вере в Него, к жизни с Ним: «Даждъ Ми, сыне, твое сердце» (Притч.23,26), а значит - ко спасению для жизни вечной.
 Много очевидцев схимонаха Ильи несут по жизни своей светлый образ старца в своих сердцах, многие обращаются и теперь к нему за помощью в молитвах - и всегда получают помощь Божию по ходатайству схимонаха Ильи.  Но были (да и теперь есть) и другие...
 В одном дворе жил человек Божий: множество народа текло к нему каждый день - всех принимал старец, никто никогда не уходил от него, не получив помощи...
 Но живший рядом с чудотворцем человек не может рассказать об Илье ни одного случая - не знает: ни одной истории не запомнилось; никаких наставлений старца не слышал...
 Не слушал! Не вникал! Неинтересно было!..
 «...молодая была - другие интересы были. Что видела? С утра людей много всегда шло, а к вечеру уже никого и не было: значит, вылечивал, а как лечил - я не знаю! Не буду же спрашивать!..
 Он, Илья, в церковь ходил всегда, и к нему всё верующие приходили, я - далека была от всего этого. Знаете, жизнь ведь такая была... Я была активисткой.
 Сколько времени рядом жила? Да где-то с полгода, может, и больше... Что могу вспомнить? Приезжали к нему часто какие-то люди из Москвы или из Киева... Скорее всего, из Киева... Кто приезжал? Священники или монахи? Этого я не знаю, мужчины какие-то, привозили схимонаху Илье новую монашескую одежду и верхнюю, такую специальную, чёрную; ещё книги привозили и иконы. Одежда у Ильи всегда новая была: вообще он всегда был очень чистым, очень опрятным...»

 Зовёт и зовёт Господь всех нас! И какое множество званных Господом!
 Но как велико число тех, которые «видя не видят, и слыша не слышат, и не разумеют: и сбывается над ними пророчество Исаии, которое говорит: слухом услышите - и не уразумеете, и глазами смотреть будете - и не увидите, ибо огрубело сердце людей сих и ушами с трудом слышат, и глаза свои сомкнули, да не увидят глазами и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и да не обратятся, чтобы Я исцелил их» (Мф.13,13-15).

 Был очень печальный, а может быть, если вникнуть поглубже - даже страшный случай (правда, единственный), когда небольшая семья, жившая в просторном доме, дала приют схимонаху Илье в крошечном флигеле в их же дворе, а потом выгнала старца на улицу...
 Встретились мы с дочерью того самого отца семейства, который выгнал когда-то схимонаха из флигелька.
 Пожилая, уставшая женщина возвращалась с рынка, где продавала овощи, выращенные в собственном огороде...
 «К отцу Илье, - начала свой рассказ женщина, - текло много народа: каждый нёс старцу какой-то гостинец. Но отец Илья ел вообще очень мало. Этими приношениями старец кормил людей, которые шли к нему; много оставалось и нам, всей нашей семье - при нём у нас и сметана была, и хлеб, и картошка.
 Но однажды сестра написала из Москвы, что приедет домой; только жить с нами вместе она не захотела, пожелала жить в этом флигельке, где Илья жил. И отец наш взял и выгнал старца на улицу.
 Старец не сопротивлялся, только попросил дать ему малое время, чтобы найти себе кров, но отец наш почему-то очень грубо, даже с ругательствами немедленно выгнал его на улицу.
 И вот прошло уже 60 лет, - женщина, рассказывая это, плакала, - а ни у кого из нашего семейства, ни у кого из всего рода нашего, счастья нет! Ну, всё у нас плохо! Одни несчастья преследуют нас! Не знаю: может, Бог за него нас наказывает, только очень мы все несчастные.  Вот даже сегодня: стояла на рынке, стояла, а продать ничего не могу. Рядом у всех покупают, а у меня и кабачки лучше - и не берут. Даже на хлеб не заработала...
 Отца нашего давно на свете нет, внуки у нас уже и правнуки - и у всех жизнь наперекос!
 Может, пойти к нему, к схимонаху Илье, на могилу и попросить прощения?! Мы ни разу не были. Даже не знаем, где могила. Но мы узнаем. Надо, наверное, узнать и сходить - попросить прощения...»

 Вновь и вновь возмущённо удивляется человек, что преследуют семью одни несчастья, что у всех из рода - всё в жизни плохо. Однако, проходят годы, а не плачет душа, раскаиваясь в своём равнодушии к страданиям ближнего, не замечает, как страшно закоснела в нелюбви к Богу и людям - не слышит душа, как Сам Творец говорит: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга» (Ин.13,34).
 Митрополит Антоний (Сурожский) говорит, что человек, боящийся потревожить себя чужим страданием, загораживающийся от чужой боли, беды, на самом деле внутренне умирает; физически человек такой продолжает жить, но душа его погибает.
 «Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною» (Откр.3,20). Творец дал созданию Своему, человеку, такую свободу, что Сам не хочет войти без стука, - говорит богослов-дьякон Андрей Кураев, - Своей рукой Бог создал в мире островок, у дверей которого Его воля замирает в ожидании, когда её туда допустит человек. Всё может Бог, кроме одного: спасти человека, который сам того не желает».

 А схимонах Илья, которому в 1937 г. исполнилось 100 лет, пройдя долгий земной путь, подвижнический, крестоносный, теряя телесные силы, ежедневно принимал и принимал текущий к нему беспрерывной рекой мир людей, жаждущих помощи, никого не оставляя без внимания и сострадания.
 Уже отмеченный многими дарами Святого Духа, схимонах Илья всё шёл и шёл к духовному совершенству, кротко и смиренно перенося всё, что посылал ему Господь.
 Почти до самой кончины столетний старец не имел своего угла, «не имел где главу преклонить», скитался, гонимый властями, из дома в дом.
 Очевидцы рассказывают, что иногда добрый старец выходил после службы из храма, садился в церковном дворе на лавочку и тихо, смиренно сидел - ему некуда было идти.
 Кто-то из верующих подходил к старцу и спрашивал: «Вы, отец Илья, отдыхаете? Или плохо себя чувствуете?»
 «Нет, - кротко отвечал схимонах Илья, - по милости Божией, я хорошо себя чувствую. Вот, дорогие мои, сижу и отдыхаю».
 Но Господь никогда не оставлял его. Были у схимонаха Ильи кроткие, добрые, верующие в Господа, послушницы, бедные и неимущие, как и сам старец. Они очень любили его, находили ему новую крышу, новое жилище; ухаживали за старцем: готовили, стирали, убирали. Недаром все очевидцы утверждают, что схимонах Илья, как и его четыре послушницы, был очень чистым - как будто каждый раз одетым во всё новое.

 Завершая своё воспоминание о схимонахе Илье, И.У. Генераленко поведал о пророчестве старца, которое уже касалось не частных лиц, но относилось к городу Макеевке на Донбассе...
 «В нашей семье схимонах Илья не жил, но мать наша его ещё не раз приглашала в гости. Было это задолго до войны, где-то в 1933-1935 годах.
 Сказал старец матери нашей и мне такое, что запомнил я на всю жизнь. В нашем доме, обращаясь к моей матери, схимонах Илья сказал: «Война будет... Но в Макеевке больших боёв и разрушений не будет. Не пострадает Макеевка от разрушений и от войны не пострадает. Сыновья твои: раб Божий Иоанн (это - обо мне) и Афанасий (а это - о моём брате) на войну не пойдут, будут живы и здоровы, жить будут хорошо и доживут до старости (мне сейчас - 93 года).   Рабы Божий! Веры не бросайте: молитесь, как молились...
  Макеевку не покидайте!
  Бедствий в ней не будет!
  Господь её будет хранить!
  Макеевка будет Богом спасена!»
 А мне схимонах Илья сказал: «Раб Божий Иоанн, придет время - в вашем городе будут служить Богу многие храмы: много церквей будет построено в Макеевке маленьких и одна будет большая. Это будет самый большой и главный храм в городе, с золотыми куполами, — в нем восстанет разрушенный теперь Троицкий храм!
 Его, этот храм, Господь благословит, ходите в него — там будет благодать Божия!»
 Что будет война, схимонах Илья предсказал, когда ещё никто этого и предположить не мог.
 Война через несколько лет действительно началась. Но ни я, ни мой брат Афанасий призваны на фронт не были: я - по болезни, у меня была с детства топором раздроблена ступня, а брат был эвакуирован вместе с Кировским заводом, у него бронь была - он всю войну работал на оборону.
 Вот и выходит, что все пророческие предсказания схимонаха Ильи, хоть маленькие, хоть большие, сбылись и ещё сбываются».